Сердце убийцы - Мика Ртуть

Итак. Лея хотела бы, чтобы он убил Ристану? Нет, она служит щитом от кронпринца Люкреса. Шуалейда достаточно логично это обосновала. Графа Ландеха? Но убийство советника ничего не решит, дочери подходящего возраста есть не только у него. Зато без поддержки темного шера Бастерхази регентше будет куда сложнее интриговать против брата и сестры. И Шуалейда сможет не бояться «проклятого черного колдуна».

Да. Определенно это — решение проблемы. Причем проблема решится во многом благодаря усилиям самого придворного мага. Заказал смерть — получи смерть.

Стриж улыбнулся. Хисс будет доволен, он любит такие шутки.

О степени везения, которая понадобится ему самому, чтобы выжить после убийства придворного мага, он предпочитал не думать. В конце концов, на все воля Хисса.

1 день журавля, Суард

Дайм шер Дюбрайн

Нужная не находилась. Дайм бежал по коридорам, распахивал двери — высокие и низкие, резные и гладкие, светлые и темные — кидал короткие взгляды в комнаты и бежал дальше, быстрее, успеть…

Дверь распахивается.

Тропический сад, среди цветов летают синие шхуны, ловят парусами юркие папки. Из папок сыплются бумаги, шелестят:

— Третьего дня была купена дюжина висельников…

— …имеет право не принимать заказов на членов королевской…

— …проиграл все состояние.

— Никогда не берет лишнего, наша «Семерочка». Вы не думайте, вашсветлость, мы не упыри какие…

Последний лист превращается в кока, почему-то совсем молодого. Он виновато разводит руками и кивает в сторону Бастерхази, что-то быстро пишущего в книге. Вокруг Бастерхази бегают две девицы Ландеха и пытаются поймать гитару с крыльями летучей мыши.

— Обернись, ты не там ищешь! — смотрит на Дайма темный шер, с надеждой протягивает руку.

Но синие жемчужины кружатся, мельтешат между ними, стирают смуглое лицо из реальности.

Забыв, с кем только что говорил, Дайм оборачивается. Двери, двери — бесконечный коридор с дверьми. Бежать, скорее. Найти!

— Шуалейда! — зовет он и ищет нужную дверь: на ней должна быть нарисована хризантема.

Эхо откликается:

— Поздно, поздно.

Дайм бежит, толкает дверь — и снова бежит по новому коридору, вслед за смутным светловолосым силуэтом.

— Стой, подожди. Кто ты?

Юноша оборачивается, качает головой. На его шее рабский ошейник, в глазах смерть.

— Сегодня, — говорит он голосом Парьена. — Никогда не переплачивай.

Он кидает в Дайма чем-то белым, меховым. Меховое мяучит, дергает лапами и превращается в клубок ниток. Нитки разматываются, путаются, заплетают коридор паутиной — а в середине паук смотрит огромным алым глазом, от этого взгляда холодно, мокро… глубоко…

Вокруг плавают рыбы с зеркальной чешуей. В зеркалах отражаются Шу, много-много маленьких Шу. Они уходят, не оборачиваются, как Дайм не зовет. Все дальше и дальше. Дайм хочет бежать за ними, но натыкается на стекло. Зеркало. Они — она — там, за зеркалом.

— Остановись!

Дайм бьет кулаком в стекло, оно звенит, осыпается. Дайм падает, в руку впивается осколок, обивает змеей, жжет. Больно! Осколки летят на него, кружатся…

— Откройте, вашмилость, обед! — требует Парьен.

Грохот кулака о дверь выталкивает прочь, разметывает кусочки головоломки.

— Рано, я еще не понял, — кричит Дайм.

И просыпается.

В глаза бьет солнце, под спиной твердый и неровный пол, голова гудит и раскалывается. Стены качаются. Где он? Шхуна?..

— Позвольте войти, ваша милость, — женский низкий голос… из-за двери.

Куски головоломки складываются, и Дайм понимает: он в Суарде, в таверне. Собрался связаться с Герашаном и Шуалейдой. Заказал обед в комнату. И уснул. Уснул? Странный сон. Зеркало разбито, сам на полу, подаренный Драконом браслет жжет руку, а времени прошло не больше трех минут.

Вскочив на ноги, Дайм нарисовал в воздухе руны возврата и целостности. В голове зашумело, комната покачнулась, и Дайм едва успел ухватиться за стол, чтобы не свалиться снова. Из внутреннего кармана сюртука выпал футляр с говорящим опалом, подарком Ци Вея для Шуалейды.

Когда это Дайм успел потратить весь резерв? Неужели «Семерка» взяла?..

— Входите! — подняв футляр и сунув обратно, крикнул он и глянул на браслет. Тот мигал рубиновым глазом, чуть вибрировал и грел. На змеином хвосте сверкала сине-перламутровая капля, совсем крохотная.

Пока трактирщица составляла на стол горшок с жарким, миску с овощами, хлеб и кувшин яблочно-травяного отвара, Дайм разглядывал новорожденную Синюю жемчужину и пытался разобраться в воспоминаниях сегодняшнего утра, смешавшихся с картинами из сна. Запах баранины забивался в нос, вызывал бурчание в животе и мешал думать: в голову лез рыжебородый корабельный кок. Лишь когда Дайм, послав размышления к ширхабу лысому, уговорил жаркое, часть головоломки сложилась. Скорость корабля, упадок сил и пустой резерв, помолодевшая команда, сны-предсказания, жемчужина на браслете — все просто, как медный динг. «Семерка» подарила много больше, чем Дайм просил, и взяла все, что он мог дать, включая обещание когда-нибудь отдать царице Сирен три дня своей жизни. Правильно предупреждал Парьен: договариваясь с волшебными существами, будь готов к неожиданностям.

И этот юноша в рабском ошейнике. Из сна. Он связан с Шу, он опасен, кто он? Зачем появился рядом с ней? Но сначала — кто. Вся работорговля идет через Убеду, кастеляна Гнилого мешка. Значит, первым делом к нему.

Сбежав вниз, в общий зал, отдал трактирщице золотой и велел:

— Комнату оставьте за мной.

— Как скажете, вашмилсть, — отозвалась она. — А что с сундуками?

— За багажом пришлю.

Шутник, сытый и довольный жизнью, уже приплясывал у дверей таверны. Вспоминать, когда успел его позвать, Дайм не стал — не до того. Солнце перевалило за полдень, а он еще не знает, что творится в Риль Суардисе.

— …дюжина каторжников для ее высочества, семнадцатого дня, — отчитывался Убеда, раскладывая на столе бумаги с печатями. — Документы о продаже.

— Среди них был молодой северянин?

Убеда замялся, взглянул вверх, потом опустил глаза и принялся копаться в бумагах. Хочет соврать? Вряд ли, не такой дурак.

— Не помню, ваша светлость, — виновато промямлил кастелян. Чистую правду.

На миг Дайму показалось, что он все понял, но тут же мысль ускользнула, оставив после себя неприятную пустоту.

— Ладно, — нахмурился он. — Дайте-ка мне приговоры и позовите дежурного снизу.

Убеда облегченно выдохнул, выложил на стол еще одну стопку бумаг и выскочил за дверь, требовать дежурного с нижнего этажа. А Дайм принялся перебирать приговоры в поисках фальшивого. Но, как ни странно, ни одной подделки не нашел, как и следов ускользнувшей идеи. Зато на одной из купчих стояла личная печать Шуалейды, а на прочих — общая королевской канцелярии.