Стражи утраченной магии - Трейси Хикмэн

Он больше не был рабом.

Потом на него снова навалилась темнота, и он заснул. Спал он долго и проснулся только вечером. В отдалении разбрасывал искры большой костер. Тааны устроили праздник и прыгали через огонь, размахивая оружием.

— Как я понимаю, Даг-рук решила присоединиться к армии Клета? — спросил Рейвен.

Он увидел, что его руку успели очистить от крови и намазать чем-то липким. Каждое движение отзывалось болью в плече и в голове. Но ему было хорошо. Других слов для описания своих чувств Рейвен подобрать не мог. Ему было хорошо.

— Да, — ответила Дур-зор. — Даг-рук рассердилась, услышав, что наш бог… — Девушка умолкла, потом тихо сказала: — Я не должна больше называть Дагнаруса так. Даг-рук приказала, чтобы мы перестали считать его нашим богом. Она говорит, что мы вернемся к вере в прежних богов. Шаман Дерл научит нас старой вере. Не думаю, что мне понравятся эти таанские боги. Они плохо относятся к полутаанам.

— Я научу тебя вере в моих богов, — пообещал Рейвен. Он смотрел, как искры костра кружили в воздухе и огненным вихрем уносились к небу. — Мои боги уважают храбрых воинов любой расы.

— Правда? Тогда мне понравятся твои боги, — сказала Дур-зор. — Это будет нашей общей тайной. Даг-рук очень разгневалась, когда услышала, что Дагнарус бросил таанов в земле, которую называют Карну. Она решила пойти вместе с Клетом. Наше племя будет сражаться на его стороне.

— А что будет с рабами? — спросил Рейвен, ощущая некоторые угрызения совести. Он огляделся, но рабов нигде не было видно.

— Воины Клета повели их к рудникам. Плата за них пойдет мятежникам. Мы подождем здесь несколько дней, пока вернутся те воины, а потом двинемся дальше.

— Куда?

Дур-зор пожала плечами.

— Туда, куда скажет Клет. — Она искоса посмотрела на Рейвена. — Пока ты лежал без сознания, сюда приходила Даг-рук. Она сказала, что для нее была бы большая честь, если бы ты остался с нами. Она готова отдать тебе шатер Ку-тока, его оружие и его место во внутреннем круге. Ты согласен?

— Я бы согласился, — ответил Рейвен. — Но я ведь должен буду уйти с этим… существом. Я же теперь его телохранитель.

Рейвену не удалось скрыть своего отвращения.

— У Клета много телохранителей, — спокойно возразила Дур-зор. — Ты будешь служить ему только тогда, когда он пожелает послать за тобой. Надеюсь, это тебя не огорчает?

Рейвен облегченно вздохнул.

— Нет, — искренне сказал он. — Ни в коем случае. Скажи, все ваши воины решили идти с Клетом?

— Несколько молодых воинов отказались. Даг-рук сказала, что они могут покинуть племя, но должны будут уйти с пустыми руками, даже без оружия. Они так и ушли, с пустыми руками. Им будет нелегко. Другие племена неохотно принимают к себе изгоев.

Они остались одни в чужом краю, вдруг подумалось Рейвену. Он не представлял, где они находятся и как смогут вернуться в более или менее знакомые места. Возможно, возвращения не будет. Во всяком случае, сейчас не будет. А может, и вообще никогда.

— Рейвен, — тихо сказала Дур-зор, как бы вторя его мыслям. — Теперь ты свободен. Если хочешь, ты можешь бежать. Не думай, что из-за меня ты обязан оставаться здесь.

Дур-зор повернулась и уставилась на огонь, на таанов, шумно топающих ногами и прыгающих вверх. Она смотрела на полутаанов, которые подносили таанам еду и питье, следили за таанскими детьми и помогали надсмотрщикам.

— Мне трудно представить, как можно покинуть своих и стать изгоем, — тихо сказала она. — Наверное, тебе это странно слышать, особенно когда ты знаешь, как с нами обращаются.

Сейчас, в эту минуту, в это мгновение, Рейвена не занимали подобные мысли. Для него было важным только само это мгновение. Такого мгновения еще не было и уже больше не будет.

Рейвен приподнялся и крепко сжал руку Дур-зор.

— Зачем ты так делаешь? — спросила удивленная девушка.

Рейвен улыбнулся.

— У людей это знак дружбы, знак привязанности.

Дур-зор наморщила лоб.

— Привязанность. Еще одно слово, которого я не знаю. Что оно значит?

Рейвен бросил взгляд в направлении рощи.

— Пойдем со мной, — сказал он, обняв Дур-зор, — и я объясню тебе значение этого слова.

— Сколько нам еще осталось? — без конца спрашивала Ранесса. — Неужели опять придется тащиться через эти проходы?

— Терпение, девочка, — отвечал Вольфрам, которому уже порядком надоели ее вопросы. — Мы намного ближе к цели, чем месяц назад, и несравненно ближе, чем любое двуногое существо, которое не пользовалось бы «этими проходами», как ты их называешь. Их настоящее название — Порталы, и тебе следовало бы относиться к ним с благодарностью, а не плевать на них.

— Я не плевала на Портал, — заявила Ранесса.

— Ты плюнула на пол перед входом, а это одно и то же, — с упреком произнес Вольфрам. — Ох и веселое времечко меня ждет, когда придется объяснять все это монахам.

— А они-то как узнают? — усмехнулась Ранесса. — Им что, так далеко видно из своего монастыря?

— Узнают, не сомневайся, — пробормотал Вольфрам, потирая браслет на руке.

Судя по ее лицу, эти слова немного испугали Ранессу. После того как они оба столь удачно бежали из осажденного Карфа-Лена, большую часть их дальнейшего пути Вольфрам провел в рассказах о монахах с Драконьей Горы. Он особо упирал на магические способности, присущие монахам, и их магическую силу. Дворф рассказал Ранессе о пяти драконах, стерегущих гору, и о том, что каждый из них связан с одной из природных стихий — землей, воздухом, огнем и водой. Пятый дракон был драконом Пустоты — отсутствия всего. Вольфрам рассказывал о монастыре, в котором живут монахи, и об удивительной библиотеке, где хранятся высохшие тела умерших монахов. Он говорил об ученых, проводящих в монастыре свои изыскания, о вельможах и крестьянах, приезжающих туда за советом, и о том, что монахи относятся ко всем одинаково и на любой заданный вопрос отвечают серьезно и обстоятельно.

Вольфрам сообщил Ранессе, что много лет работает на монахов, являясь для них «поставщиком сведений», и что он порядком устал от этого занятия и ждет не дождется, когда его отпустят. Ему пришлось приоткрыть ей эту завесу, иначе он не смог бы объяснить Ранессе, откуда он знает о существовании Порталов и почему только он и подобные ему «поставщики» могут в них входить. Если он чуть-чуть и приукрасил правду, изобразив монахов настолько возвышенными и внушающими благоговейный трепет существами, что сами боги приближаются к ним с опаской, то сделано это было с определенной целью. Во-первых, Вольфрам надеялся, что Ранесса может передумать и отказаться от путешествия. Во-вторых, если в ней все же не угаснет решимость добраться до монастыря, он стремился внушить этой непредсказуемой особе, что она должна вести себя достойно, говорить уважительно и придерживаться правил этикета.