Ладья - Дэниел О’Мэлли

– Ну да, – сказала Мифани, – это все звучит здорово, но боюсь, у меня для вас плохие новости. Во-первых, в вашей экспериментальной технологии еще осталась пара изъянов. Сердце развивалось не недели, а месяцы. И что бы вы там ни придумали, чтобы скрыть это от вашего двоюродного брата, у вас не вышло… – И Мифани вкратце изложила ему последние известия о его брате.

– …так что, судя по всему, ваш двоюродный брат погиб… убит при штурме, – неловко закончила Мифани.

– Погиб, – отрешенно повторил бельгиец.

Он откинулся на спинку с ошеломленным видом. Мифани поерзала на своем неудобном стуле и подумала, не выразить ли ей соболезнования.

«Может, сказать официально от имени Шахов?» – мелькнула мысль.

Но она решила, что любые ее слова сочувствия сейчас прозвучат грубо и неискренне. Пока он так сидел перед ней, Мифани позволила себе хорошенько его рассмотреть. На вид ему было лет тридцать пять, а телосложение – как у человека, регулярно занимающегося физическими упражнениями. Волос, когда она только вошла в комнату, у него совсем не было, но за время их разговора на голове бельгийца проросла щетина.

– Погиб, – снова тихо повторил он. Мифани молча кивнула. – Но это, пожалуй, к лучшему, – добавил он, вздохнув. – Герду было бы тяжело свыкнуться с новым положением. Ему вообще в последнее время много с чем было тяжело свыкаться.

«В том числе с возможностью отследить факс», – пренебрежительно подумала Мифани и попыталась прогнать эту жестокую мысль.

– Грааф фон Сухтлен, я не уполномочена осуществлять слияние между нашими организациями, – мягко заметила Мифани. – Понимаете, это предложение необходимо представить всему Правлению. – Он кивнул. – И конечно, придется также задействовать Кроатоан. Да, кстати, каковы ваши намерения в отношении американцев? Зачем вы отправляли к ним своих агентов?

Фон Сухтлен будто бы растерялся и бессильно покачал головой.

– В Лос-Анджелесе задержали агента Правщиков, – объяснила Мифани.

– А-а, похоже, Герд активировал один из наших планов на случай непредвиденной ситуации, – сказал он. – Если Шахи узнают о нашем присутствии в Британии, мы позволяем обнаружить одного из наших менее востребованных оперативников в США. Это должен был быть отвлекающий маневр, чтобы сбить с толку Кроатоан и убедиться, что они не предоставили нежелательную поддержку Шахам.

– Хех, – отозвалась Мифани. – А активизация грибковой фермы в Бате, говорите, тоже была одним из таких планов? А куб плоти в Рединге?

– Я тут ни при чем, – ответил бельгиец озадаченно. – Похоже, это Герд сымпровизировал.

Мифани пристально посмотрела на него и пожала плечами.

«Я на это не куплюсь, – подумала она, – но этот хмырь наверняка должен был знать, что активация подобных планов исключит возможность любых соглашений. Уверена, его безкожий братец выбрал тот вариант, который предназначался для самых крайних случаев, и рассчитывал, что получится обезоруживающий удар».

– Что ж, как я уже говорила, начать переговоры невозможно до тех пор, пока не соберутся все заинтересованные лица. И все же мне было бы интересно услышать некоторые из предлагаемых вами условий. Вы голодны? Меня, например, все дико бесит спросонья, а вы вообще пробыли в холодильнике несколько месяцев!

– Я бы выпил чашечку кофе, – признался бельгиец.

– Кухня не будет работать еще несколько часов, – сказала Мифани, – а кофе-машина в кабинете сломана. У меня в квартире есть другая, довольно сложная, но, думаю, я с ней разберусь. Вам какой?

Мифани встала и повернулась к портрету Грантчестера – его глаза привлекли ее внимание.

«Наверное, скоро кто-нибудь скажет его убрать», – подумала она.

– Черный с сахаром, пожалуйста, – сказал Правщик и начал подниматься с кресла.

– Пожалуйста, сидите, – поспешно попросила Мифани.

«Хотя бы до тех пор, пока я не найду халат», – подумала она, возможно, с легким сожалением.

Все-таки он был весьма хорош собой.

Моника Джарвис-Рид сидела, скрестив ноги, в нескольких метрах над землей. И, попивая сок, глядела на пустынный итальянский пляж под ней. Вдаль на многие мили простирались сапфировые волны, увенчанные белыми гребнями и плещущие о песок. Это был небольшой залив, и по обе его стороны изгибались утесы, а вдоль песка идеальной линией тянулись оливково-зеленые кусты. Солнце светило так ярко, что ей не очень-то помогали очки, и она была рада, что надела рубашку с длинными рукавами и брюки. Моника взяла в руки мощный бинокль, висевший у нее на шее, и посмотрела на рослую фигуру в купальнике, которая пробивалась сквозь кусты к одинокому шезлонгу, стоящему на песке. Она вытащила из зажима на поясе спутниковый телефон и приложила его к уху.

– Сигнал? – спросила она.

– Ждать, затаив дыхание, – донесся скучающий голос.

– Это он. Так же ухмыляется. И слишком быстро двигается в купальнике. К тому же, когда он сел, я увидела небольшие клубы дыма.

– Да, дорогая, биометрика со спутника подтверждает твой вывод, – послышался довольный ответ. – Это наш блудный слон. Подтверждено.

– Хорошо, – сказала Моника. – Соедини меня с ладьей Томас.

– Великолепно, – сказала Мифани. – Да, действуй, позаботься о нем. А потом можешь развлечься в Италии до конца недели. И спасибо тебе, Моника. – Она положила трубку и вернулась к своему кофе.

– Так значит, если дело в грубом парне, тогда что случилось с твоими глазами? – с любопытством спросила Бронвин.

Мифани, не поднимая взгляда, продолжила разливать кофе по трем чашкам. В две из них она насыпала сахара, в третью – долила молока.

– Подушка безопасности, – ответила она, передавая одну из чашек сестре.

Затем взяла остальные две и вынесла их в гостиную, где на диване, читая журнал, раскинулась Шонте. Американка прибыла в Англию тремя днями ранее в сопровождении ладьи, команчи по происхождению, и отряда юристов для участия переговорах о слиянии.

Шонте с благодарностью приняла кофе и подобрала ноги, чтобы освободить место на диване для Мифани. Бронвин устроилась на стуле и положила Вольфганга себе на колени.

– Подушка безопасности? – переспросила она.

– Я попала в аварию, – сказала Мифани. – Сидела на пассажирском сиденье. В нас въехали сзади, подушка раскрылась и ударила меня по лицу.

Шонте, скрывшаяся за журналом, закатила глаза.

– Ой-ей! – Бронвин поморщилась. – И когда это случилось?

– На следующий день после нашей гулянки.

– И что, синяки тебе не мешали на бизнес-встречах?

– Ну, были смущенные взгляды, – ответила Шонте, – но твоя сестра такая важная шишка, что задавать вопросы никто не осмелился.

– Еще макияж, – добавила Мифани.