Тень и Коготь - Джин Вулф

ДЖАХИ снова зевает, и как только подносит ладонь к губам, прикрывая рот, ее оковы падают на пол.

МЕШИАНА. Держи ее! Неужто не понимаешь? От земли в ней ничего нет, оттого и железо над нею не властно!

ФАМИЛЬЯР (по-прежнему не сводя взгляда с пытаемой Мешианы). Не бойся, деться ей некуда.

МЕШИАНА. Великан! Попробуй освободиться! От этого зависит судьба всего мира!

НОД, напрягая все силы, натягивает цепи, но разорвать их не может.

ДЖАХИ (переступив через упавшие оковы). Да! Отвечаю я, так как в подлинном мире я гораздо больше любого из вас. (Обходит стол и заглядывает Фамильяру через плечо.) Как интересно! Грубовато, однако ж очень, очень интересно…

ФАМИЛЬЯР оборачивается и смотрит на нее, в изумлении разинув рот. ДЖАХИ со смехом пускается в бегство. ФАМИЛЬЯР неуклюже бежит за ней, но минуту спустя возвращается, совершенно упавший духом.

ФАМИЛЬЯР (отдуваясь). Сбежала.

НОД. Да. На волю.

МЕШИАНА. Без помех преследовать Мешию и разрушать все вокруг, как прежде.

ФАМИЛЬЯР. Вы не понимаете, что это значит. Вскоре вернется мой господин, и тогда мне конец.

НОД. Всему миру конец. Она же тебе сказала.

МЕШИАНА. Слушай меня, палач: у тебя еще есть шанс, но только один. Освободи от оков и великана.

ФАМИЛЬЯР. А великан, покончив со мной, освободит тебя. Что ж, об этом стоит подумать. По крайней мере, смерть моя будет быстрой.

МЕШИАНА. Он ненавидит Джахи и, хоть не слишком разумен, знает ее повадки, да вдобавок очень силен. Мало этого, я могу рассказать тебе, какой клятвы он никогда не нарушит. Дай ему ключ от его оков и встань рядом со мной, приставив меч к моему горлу. Возьми с него клятву отыскать Джахи, вернуть ее сюда и снова замкнуть на себе кандалы.

ФАМИЛЬЯР колеблется в нерешительности.

МЕШИАНА. Терять тебе нечего. Твой господин даже не знает, что ему надлежит быть здесь, а вот если, вернувшись, обнаружит ее отсутствие…

ФАМИЛЬЯР. Хорошо! Согласен! (Отцепляет ключ от кольца на поясе.)

НОД. В надежде через брак дочери породниться с семьей Человека, дабы мы, великаны, могли по праву называть себя Сыновьями Отца, клянусь изловить, и вернуть сюда, и удержать здесь, так, чтобы вновь не сбежала, беглую дьяволицу, а после заковать себя в цепи, как закован сейчас.

ФАМИЛЬЯР. Клятва та самая?

МЕШИАНА. Да!

ФАМИЛЬЯР швыряет ключ НОДУ и поднимает обнаженный меч, готовый в любую минуту сразить МЕШИАНУ.

ФАМИЛЬЯР. А он сумеет ее отыскать?

МЕШИАНА. Он должен ее отыскать!

НОД (отпирая замок кандалов). Я ее изловлю. Ее тело слабеет, тут она не соврала. Конечно, подстегивать его можно долго, но что одним хлыстом всего не добьешься, ей никогда не понять. (Уходит.)

ФАМИЛЬЯР. Ну а с тобой я обязан продолжить. Надеюсь, ты поймешь меня верно…

ФАМИЛЬЯР пытает МЕШИАНУ. Та пронзительно кричит.

ФАМИЛЬЯР (вполголоса). Как же она прекрасна! Хотелось бы мне… встретиться с ней в других, лучших обстоятельствах…

Сцена темнеет. Из темноты доносится топот бегущей ДЖАХИ. Некоторое время спустя неяркий свет озаряет НОДА, огромными скачками несущегося по коридорам Обители Абсолюта. Преодолеваемое им расстояние обозначено изображениями ваз, картин и мебели, мелькающими на заднем плане. Но вот среди них появляется ДЖАХИ, и НОД в азарте погони покидает сцену. Тогда ДЖАХИ выходит из-за кулис слева; за нею шаг в шаг следует ВТОРОЙ ДЕМОН.

ДЖАХИ. Куда же он мог подеваться? Сады выжжены дочерна. У тебя же нет плоти – одна только видимость! Неужели ты не мог сделаться совой и отыскать его?

ВТОРОЙ ДЕМОН (с издевкой, подражая совиному уханью). Ко-го-о-о?

ДЖАХИ. Мешию! Вот погоди: услышит Отец, как ты обошелся со мной, как изменил всему нашему делу…

ВТОРОЙ ДЕМОН. От тебя? Забывшей о Мешии, отвлекшись на эту женщину? И что же ты ему скажешь? Скажешь: «Женщиной-де соблазнилась»? Мы же покончили с этим так давно, что, кроме нас с тобой, никто о том и не помнит, а теперь ты пустила прахом всю нашу ложь, превратив ее в правду!

ДЖАХИ (обернувшись к нему). Ах ты, мелкий подлый слюнтяй! Только и знаешь – подглядывать да вынюхивать!

ВТОРОЙ ДЕМОН (отскакивая назад). И отправишься в ссылку в земли Нода, к востоку от Парадиза!

Из-за кулис слышен грохот шагов НОДА. ДЖАХИ прячется за клепсидру, а ВТОРОЙ ДЕМОН, выхватив прямо из воздуха пику и превратившись в стражника, навытяжку встает рядом. Входит НОД.

НОД. Давно ли ты здесь стоишь?

ВТОРОЙ ДЕМОН (салютуя). Согласно твоим приказаниям, сьер!

НОД. Какие новости?

ВТОРОЙ ДЕМОН. Любые, какие захочешь, сьер! Великан с колокольню ростом перебил стражей трона, а Автарх куда-то исчез. Сады обшарены сотню раз; кабы мы вместо пик таскали туда навоз, маргаритки бы вымахали – что твои зонтики. Утки линяют, надежды идут в рост, репа – тоже… Завтрашний день обещает быть ясным, теплым и солнечным, а еще… (Бросает многозначительный взгляд на клепсидру.) А еще по вверенным мне коридорам баба голая носится как ошпаренная!

НОД. Что это за штука?

ВТОРОЙ ДЕМОН. Водяные часы, сьер! Гляди: зная, который теперь час, по ним всегда можно сказать, сколько воды утекло.

НОД (осматривая клепсидру). В моих землях ничего подобного нет. Вода и этих кукол приводит в движение?

ВТОРОЙ ДЕМОН. Кроме большой, сьер.

ДЖАХИ срывается с места и мчится прочь со сцены, преследуемая НОДОМ, но прежде чем он скрывается от глаз публики за кулисами, разворачивается, ныряет меж его ног и возвращается на сцену. Остановиться НОДУ удается не сразу, и пока он бежит дальше, ДЖАХИ успевает спрятаться в сундуке. Тем временем ВТОРОЙ ДЕМОН исчезает.

НОД (вновь появляясь на сцене). Эй! А ну стой! (Подбегает к противоположным кулисам, останавливается и возвращается.) Мой грех! Мой грех! Там, в саду, она однажды прошла совсем рядом! Протяни я только руку – раздавил бы ее будто кошку… червя… мышь… змею… (Обращаясь к публике.) А вы надо мною не смейтесь! Я мог бы перебить вас всех! Всю вашу прогнившую расу! Усыпать долины ковром из ваших белых косточек! Но я оплошал… оплошал! И доверившейся мне Мешиане конец!

НОД в бессильной ярости бьет по клепсидре. Медные чаши, брызжа водой, разлетаются во все стороны.

НОД. Что проку мне в даре речи? На что он годен? Обругать себя самого, да и только! Возьми его назад, добрая мать всех зверей. Возьми, и буду я, как прежде, бессловесный, реветь среди холмов. Разумным став, я понял, что разум приносит только боль – куда мудрей забыться и снова стать счастливым!