Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - Александр Костин

В октябре Верховными Советами автономных республик приняты Декларации о государственном суверенитете с повышением государственного статуса Башкирской ССР, Бурятской ССР, Калмыцкой ССР, Марийской ССР (Марий-Эл), Чувашской ССР. Приняты Декларации о суверенитете и статусе автономной республики Адыгея, Декларации о суверенитете и статусе автономной республики Корякского автономного округа, Декларация суверенитете и статусе автономной республики области Коми-Пермяцкого автономного округа, Декларация о суверенитете и статусе автономной республики Ямало-Ненецкого автономного округа, Декларация о суверенитете и статусе автономной республики Горно-Алтайского автономного округа, Декларация о суверенитете Иркутского региона. Наконец, 15 декабря Верховный Совет Республики Кыргызстан принял Декларация о суверенитете республики. Таким образом, к началу 1991 года практически все автономные образования России объявили о своем суверенитете и в одностороннем порядке повысили свой государственный статус

— автономные республики до уровня Союзных республик;

— автономные области до уровня автономных республик;

— автономные округа до уровня автономных республик или автономных областей.

Не объявляла о государственном суверенитете и не меняла своего статуса пожалуй только Еврейская автономная область в составе Хабаровского края (ходила шутка — из-за отсутствия в области представителей «титульной» нации).

16 октября по телевидению было передано резкое, конфронтационное выступление Б. Ельцина, которое по своей сути и формату было ультиматумом с объявлением войны Центру под предлогом непринятия им российской экономической программы перехода к рынку — «500 дней». Позже, в своих мемуарах «Записки президента», Б. Ельцин писал:

«Приближался мартовский референдум 91-го, со страшной силой прогремели события в Прибалтике. Общество бурлило.

Каждый день телекомментаторы запугивали народ развалом Союза, гражданской войной. Нашу позицию представляли как чисто деструктивную, разрушительную. Пугать гражданской войной — это просто. По-моему, многие уже всерьез ждали ее. И тут у меня и созрела эта мысль. Вы боитесь Ельцина? Ну так получите того Ельцина, которого боитесь!

«Стало совершенно очевидным, — сказал я телезрителям, — что, сохраняя слово «перестройка», Горбачев хочет не перестраиваться по существу, а сохранить систему, сохранить жесткую централизованную власть, не дать самостоятельности республикам, а России прежде всего… Я отмежевываюсь от позиции и политики президента, выступаю за его немедленную отставку…»

Вот что писали газеты мира после моего выступления: «Уход Горбачева в отставку вряд ли откроет путь к демократии» («Берлинер цайтунг»). «Решение Ельцина пойти в открытую атаку отражает скорее его слабость, чем силу» («Крисчен сайенс монитор»). «Иностранные дипломаты считают, что Горбачев остается самой подходящей кандидатурой, если не с точки зрения прогресса, то, во всяком случае, предотвращения там хаоса. Ельцин остается неизвестной величиной и может привести к анархии» («Таймс»). «Необходимо помнить следующее: не располагающий опытом деятельности демократических институтов, Советский Союз может стремительно погрузиться в состояние кровопролития, голода, холода, анархии, если позиции Горбачева и нынешнего правительства, сколь бы слабыми они ни были, окажутся подорваны. Стремление Горбачева предотвратить развал СССР осуществимо лишь в случае сохранения политических реформ и определенного улучшения экономического положения. По мере своих возможностей США и другие страны Запада должны помочь Горбачеву в осуществлении этих целей — «Нью-Йорк дейли ньюс».»

На следующий день после выступления Б. Ельцина по телевидению Президентский совет осудил его заявление как антиконституционной и провокационное. Наиболее резко высказались в адрес Б. Ельцина Н. Рыжков и А. Лукьянов. Н. Рыжков, в частности сказал:

«У Ельцина одно на уме — рваться к власти. Во что бы то ни стало. Добиваться вот этого места! (Указывает на Горбачева.) Никакого согласия с Ельциным быть не может. Ельцин — разрушитель. Ваш (Горбачева) компромисс с Ельциным вам ничего не добавил. Он вышел вам боком. Но если пойдем «в лоб» — проиграем. «Пришел царь. Он нас спасет!» — вот как, по сути, СМИ и оппозиция представляют Ельцина стране. А страна становится неуправляемой. Она на грани развала. Мы можем остаться у власти в пределах Кремля, Садового кольца. И только. Государственная система разрушена? Нужно показать власть! Снимать и снимать тех, кто ее подрывает, кто не выполняет ее решений. Иначе дождемся того, что нас в лучшем случае расстреляют, в худшем — повесят на фонарных столбах? Может, пойти на создание коалиционного правительства, — но не с Ельциным!

…В Верховном Совете нет у нас парламентского большинства. Люди, особенно на заводах, просто озверели. Надо обратиться к народу, но не с разъяснениями, а выдвинуть четкие, чрезвычайные предложения.

В отношении телевидения надо принять меры… Противно смотреть, с каким придыханием дикторша произносит имя Ельцина! Убрать половину людей с телевидения! И из газет повыгонять всех этих!..»

После этих слов, буквально выкрикнутых расходившемся в своем гневе Рыжковым, член Президентского совета академик С. Шаталин с места выкрикнул: «Я против всего этого!» вскоре он покинет команду М. С. Горбачева и переметнется в стан «демократов».

Более рассудительный и умеющий сдерживать свои эмоции А. Лукьянов заявил: «То, что он выступил, — хорошо. Карты выложены на стол. Парадокс Ельцина — он пришел к власти, но остался в оппозиции. Есть ли еще место для компромисса с ним и для компромисса вообще? Нет. Надо сегодня дать ответ, пока не подняли волну митингов. Средства информации нам уже не принадлежат.

За что критиковать Ельцина? Во-первых, он пытается призвать к неконституционным действиям. Во-вторых, не увидев программы (заключения обновленного Союзного договора. — А. К.), уже наносит удар по ней, компрометирует ее (не пройдет и года, как А. Лукьянов окажется среди активных сторонников ГКЧП, выступивших против подписания Союзного договора. — А. К.). В-третьих, снимает с себя ответственность в расчете на то, что Президент провалится и они возьмут власть. В-четвертых, держит курс на развал Союза. Фактически предъявил нам ультиматум».

Наивный Анатолий Иванович! Развертывая работу по подготовке проекта нового Союзного договора, команда Горбачева также поступала и антиконституционно и вопреки мнению народа, выступившего за сохранение СССР. Зачем нужно было проводить референдум, если к мнению народа горбачевская команда и Вы, уважаемый Анатолий Иванович, в том числе, не прислушались, проигнорировали его результаты. Разве не ясно было, что «отложившиеся» шесть союзных республик, проигнорировавших участие своих граждан в референдуме, это грозный сигнал о том, что Союз и без того трещит по швам. Нужно было принимать срочные меры, чтобы сохранить то, что осталось после референдума (9+1, как это потом чисто арифметически оценивали «горбачевцы»), а не будировать подписание документа представителями сорока с лишним Суверенных Советских республик (даже аббревиатуру СССР сохраняем, гордился своим «открытием» Горбачев). Потом, правда, слово «советских» незаметно испарилось и осталось ССР (Союз Суверенных Республик) — как в детской считалочке: «А» — упало, «Б» — пропало, — а потом ССР трансформировалась в ССГ (Союз Суверенных Государств) — все это далеко не детские игры!