Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - Александр Костин

Съезд подчеркивает, что главным условием достижения согласия является соблюдение до подписания нового Союзного Договора всеми государственными органами действующих Конституции СССР и союзных законов, недопущения принятия решений, ущемляющих суверенные права и законные интересы субъектов федерации.

4. Съезд народных депутатов СССР, рассматривая заключение нового Союзного Договора как важнейший фактор нормализации обстановки в стране, консолидации общества, обращается к представительным органам государственной власти субъектов федерации с призывом обеспечить подготовку и заключение Союзного Договора. Съезд выражает надежду, что в этот исторический момент все граждане, политические партии, общественные движения проявят высокую активность, гражданскую ответственность за судьбу страны, будущее наших народов».

Последний день работы съезда протекал весьма драматично, отмечает в своем дневнике В. А. Медведев:

«Началось с выступления министра финансов Павлова о разногласиях, возникших в ходе подготовки экономического соглашения между республиками на 1991 год. Многие вопросы согласованы, но по бюджетным делам Россия заняла непримиримую позицию, сократив на 100 млрд. рублей в свою пользу поступления средств в союзный бюджет. Эта позиция подтверждена решением Российского Верховного Совета. По сути дела, речь идет о том, будет ли вообще союзный бюджет или нет. Если в России 100 процентов налога с оборота будет направляться в ее бюджет, то, конечно же, так поступят и все остальные республики. Это ставит под угрозу само существование Союза»[335].

Вскоре Валентин Палов будет назначен Премьер-министром правительства СССР в связи с тем, что в период работы съезда 25 декабря на встрече с членами Президиума Правительства у Н. И. Рыжкова случиться инфаркт миокарда. В. Павлову суждено было стать последним главой Правительства СССР. Пробыв на этой должности менее года, ему пришлось сменить кресло Премьер-министра на камеру в Лефортовской тюрьме.

Интересно отметить, что после эмоционального выступления В. Павлова на Съезде, Председатель КГБ СССР В. А. Крючков дал указание своим подчиненным генералам В. И. Жижкину (заместитель начальника ПГУ КГБ СССР) и А. Г. Егорову (помощник первого заместителя Председателя КГБ СССР В. Ф. Грушко) проработать вопросы, связанные с возможностью введения в стране чрезвычайного положения.

В начале апреля 1991 года на заседании Совета безопасности при обсуждении политической ситуации в стране и предложения оппозиции по «круглому столу» было принято решение о начале конкретной работы по разработке проекта нового Союзного договора. Срочно была сформирована группа специалистов под руководством вице-президента Академии наук СССР академика В. Н. Кудрявцева. Заместителями его были два представителя президента — бывший первый секретарь Киевского обкома партии Г. И. Ревенко и Г. Х. Шахназаров. Работа предстояла длительная и кропотливая. К участию в ней приглашались экономисты, юристы, политологи из разных республик. Представленный на рассмотрение группе разработчиков первоначальный вариант проекта Договора нуждался в политической проработке на высшем уровне. Возникала потребность обсудить проект с первыми руководителями союзных и автономных республик и высказать принципиальные замечания. М. С. Горбачев решил собрать всех в одной из своих загородных резиденций.

Выбор пал на Ново-Огарево. Что собой представляла эта резиденция и почему именно ее выбрал Горбачев?

Ново-Огарево расположено в 35 километрах от Москвы. Это огромная старинная усадьба размещенная в сосновом бору на высоком берегу Москвы-реки. Некогда часть ее принадлежала российскому промышленнику и имела несколько великолепных строений. В глубине ее расположен особняк старой каменной постройки в готическом стиле. После революции здесь жили руководители партии и государства. Работники службы безопасности рассказывали, что когда-то это была дача Ворошилова, затем Хрущева, Черненко. В последние годы ее использовал М. С. Горбачев для «личных домашних» встреч с Р. Рейганом и другими политическими деятелями стран Запада. Ближе к Успенскому шоссе размещается двухэтажный дом приемов, всего с одним кабинетом и спальней, с несколькими обеденными залами. На крытых и утепленных верандах также стоят огромные столы, где можно разместить 70 — 80 гостей. В этом доме приемов, в зале второго этажа, и было решено проводить заседания Совета Федерации по доработке проекта нового Союзного договора.

Добираться до резиденции было неудобно. Глав республик привозили на автобусах, как экскурсантов, а потом так же отправляли в Москву. Но были и свои преимущества. Прежде всего, подготовка такого рода документов носила затяжной характер и часто заседания заканчивались далеко за полночь и желающие могли там переночевать. Во-вторых, Ново-Огарево, по мнению организаторов, могло бы войти в историю и стать символом нового мышления, демократического подхода к формированию иного сообщества на осколках прежней империи. Новоогаревский документ, будь он принятым, должен был напоминать кэмп-дэвидское соглашение, которое вошло в историю мирового сообщества. В-третьих, дом приемов хотя и был не совсем удобен для заседаний, но располагал всем необходимым для их обеспечения, включая хорошую кухню, и многие наиболее сложные вопросы находили продвижение за обеденным столом. И, наконец, в-четвертых, Ново-Огарево располагалось недалеко от резиденции президента СССР, что, было не так существенно, но все-таки позволяло ему быстро добираться «туда и обратно». Возможно, были и другие причины для загородной работы над проектом.

Так было положено начало Новоогаревскому процессу, который впоследствии журналисты окрестили в «новоогаревские посиделки», чем подчеркивалась не только бесплодность этого мероприятия, но и пагубность для судеб страны. Новоогаревский процесс действительно оставил заметный след и не только в отечественной истории. Он стал символом капитуляции центральной власти, развала государственности великой державы, символом разгорания межнациональных конфликтов, увековечив имя архитектора этого процесса — М. С. Горбачева. Новоогаревский процесс явился своего рода спусковым крючком для последующих трагических необратимых процессов для судеб страны, таких как августовский мятеж (путч) и беловежские соглашения.

Юридическим оправданием Новоогаревских посиделок должен был стать новый Союзный договор, регулирующий взаимоотношения бывших союзных и автономных республик, необходимость подготовки которого не вызывалась ни политическими, ни тем более экономическими обстоятельствами. Напротив, на фоне системного кризиса как в политической, так и в экономической сферах, охватившего страну, всякие дискуссии, затрагивающие чувствительные национальные и межнациональные вопросы, еще больше накаляли страсти, исключающие спокойное и взвешенное решение острых вопросов. Вместо того, чтобы на местах решать возникшие проблемы, первые руководители суверенных государственных образований отвлекались на бесплодные дискуссии, острота которых порой была таковой, что о подписании какого-то согласованного документа руководителями республик, договорившихся до того, что кто-то кого-то «кормит», или, напротив, «объедает» — можно было только мечтать. Причина «кормления» или «объедания», кстати, являлась одной из важнейших и в росте националистических настроений населения, возникновении кровавых, этнических конфликтов, что подхлестывало центробежные силы в стране.