Черная камея - Энн Райс

Всем понравилась его идея. Стирлинг и Роуан тоже предложилиИталию. Я вынужден был признать, что мысль хорошая. Такая поездка и тетушкуКуин ненадолго успокоит, да и Моне придется ждать недолго, а она поклялась, чтоочень хочет услышать о всех моих приключениях, когда я вернусь.

Тем временем за мной приехал Клем, и, хотя разговор шелочень оживленный, Майкл как раз рассказывал о собственной поездке в Италию, японял, что пора прощаться.

Кроме того, я быстро пьянел.

На крыльце я обнял Мону, поклявшись позвонить ей наследующий день и уточнить время, когда она позволит мне навестить ее вбольнице.

"Да я целую жизнь там провожу, мой обалденно красивыймальчик, – сказала она. – Выбирай любое время".

"А когда тебе становится особенно тошно?"

"В четыре часа. К этому времени я так устаю, чтоначинаю плакать".

"Тогда я приеду к двум и останусь столько, сколько тыпозволишь".

"Значит, до шести, – сказала она. – Мы тогдапоужинаем в "Гранд-Люминьер"".

"Потом ты меня можешь прогнать или терпеть дальше, какпожелаешь. Я буду весь день свободен как птица".

"Ты и вправду любишь меня?"

"Страстно и неугасимо".

Наши прощальные поцелуи были долгими и пьяняще сладостными.

Когда Майкл Карри провожал меня до ворот, которые все-такиоткрывались ключом, я рассказал ему о таинственном незнакомце, грозившем мневсякими бедами из-за спора по поводу кое-какой недвижимости. Особо подчеркнул,как он угрожал Моне, хвастаясь, что знает и ее имя, и где она живет. К сожалению,моя скороговорка умаляла важность слов, но я старался, как мог.

"Мы по всему дому расставили охрану, – говориля. – Одного вы сами видели в тот вечер, когда приезжали. Понимаю, это былодля вас неприятно, и я прошу за это прощения. Охранники дежурят и на парадном,и на заднем крыльце, но этот тип все же умудрился вчера вечером подкрасться комне незаметно, пробираясь вдоль дома. Вот тогда он мне и пригрозил. Откуда онузнал все, что ему известно, понятия не имею. Скорее всего, он читает чужиемысли. Лучшего объяснения я не нахожу".

"Я буду держать ухо востро, не беспокойся, –сказал Майкл. Казалось, он серьезно отнесся к моему рассказу. – Ты тоже незабывай о бдительности".

"Однажды Гоблин с ним уже разобрался, – сказаля. – Вероятно, смог бы окоротить его и второй раз, но, услышав угрозуМоне, я придержал Гоблина", – пояснил я.

"Я присмотрю за ней, – ответил Майкл. – Непереживай за свою красавицу".

Он обнял меня, крепко прижал к себе и расцеловалпо-европейски, в обе щеки.

"Ты хороший парень, Квинн", – сказал он.

"Спасибо, Майкл, – ответил я. – Ядействительно ее боготворю".

Как только мы с Гоблином забрались на заднее сиденьелимузина, я ударился в слезы.

Мы ехали все дальше, а я никак не мог перестать плакать.Когда мы пересекали темные воды озера Поншатрен, Гоблин обнял меня и тихопроизнес, совсем как Ариэль из шекспировской "Бури":

"Я очень тебе сочувствую, Квинн. Будь я одним из вас, ябы тоже поплакал".

Тетушка Куин давно не устраивала пышных приемов в своейспальне или будуаре, как мы называли ее комнату в таких случаях, но, когда явошел в дом, Жасмин в своем изумительном наряде – облегающее черное платье длякоктейлей и убийственные шпильки – объявила, что сегодня особый случай.

Тетушка развлекала Нэша, что было естественно, так как этидвое сошлись на короткой ноге, а еще у нее там сидел какой-то визитер, которыйприбыл с подарками – потрясающими камеями, каких тетушка Куин в жизни невидела. Обо всем об этом Жасмин сообщила мне чуть насмешливо, закатив глаза ислегка вздернув брови.

"Целиком вырезаны из драгоценных камней", –добавила она.

Меня торжественно попросили подняться наверх, привести себяв порядок, надеть лучший итальянский костюм с английской рубашкой ручнойработы, туфли Черч и спуститься вниз, чтобы познакомиться с дарителемпотрясающих подарков. Так как я уже был принаряжен, выполнить просьбу несоставило большого труда.

Что касается светской жизни, то я обрадовался возможностиотвлечься. Выпитое спиртное успело улетучиться, оставив меня наэлектризованнымлюбовью и беспокойством за Мону. Так что все равно мне не удалось бы заснуть.Ночь представлялась мне врагом, перепуганный Гоблин наверняка слонялся где-топоблизости, а мне хотелось огней и приятной беседы в комнате тетушки Куин.

"Давай, Гоблин, – сказал я, – сделаем этовместе. В последнее время мы с тобой отдалились, сам знаешь. Идем сомной".

"Там зло, Квинн", – ответил он с печальнымвыражением лица, что меня удивило. Зло в тетушкиной комнате? Гоблин был одет точнокак я, вплоть до сшитого руками воротничка и лакированных ботинок. Мы вместеспустились по лестнице. Он взял правой рукой мою левую, слегка ее пожал, азатем мягко коснулся губами моей щеки.

"Я люблю тебя, Квинн", – произнес он.

"Я тоже тебя люблю, Гоблин", – ответил я.

Все это было очень неожиданно, как и приглашение зайти ктетушке Куин. Но я надеялся, что ночь продолжит одаривать меня чудесами. Янадеялся не сломиться от внезапной мысли, что Мона серьезно больна и, возможно,ей не удастся вылечиться, что именно это она и ее семья пытались внушить мне вовремя оживленного обеда, и тот приступ пессимизма у Роуан Мэйфейр явнодоказывал, что так оно и было.

Как там выразилась Мона? "Мигнуть и погаснуть, какперегоревшая лампочка?"

А в ярко освещенном особняке Блэквудов царило веселье.Компания гостей собралась у рояля в большой гостиной, а вторая группа,поменьше, играла в карты в столовой.

Я прошел мимо постояльцев с веселой улыбкой и,поприветствовав их, направился в заднюю половину дома, где дверь в спальню былаприоткрыта. Я медленно ее толкнул, чтобы заявить о своем приходе оживленнойкомпании, собравшейся внутри.

Они сидели кругом, по обе стороны от хозяйки, тетушки Куин,облаченной в одно из своих бесценных белых неглиже, отороченном перьями, с широкойбелой лентой и великолепной камеей на открытой шее. Как всегда, тетушкадемонстрировала высокие каблуки. Напротив нее сидел Нэш, одетыйпо-праздничному. При моем появлении он поднялся, словно я заслуживал подобнойпочести, когда на самом деле это было не так.