Моё имя - Анастасия Соболева

— Нет, уже нет, — прошептала я, вставая с кровати, после чего — направилась прямиком к двери и, прильнув к ней спиною, окинула Ната вызывающим взглядом.

— Ада… Что ты делаешь?

— Скольких ты смог убить за всё это время? Пятеро хотя бы есть? И это при том, что здесь ты самый искусный мечник! Разве не понимаешь: сражайся, не сражайся — сегодня, кроме эксилей, никто не покинет этот чёртов бункер живым.

— О чём ты говоришь, Ада?! Отойди! Мне нужно быть там!

Нат хотел было отодвинуть меня от дверей силой, однако я ему этого не позволила и, остановив слабую руку на полпути, отбросила назад ударом колена в живот. Тот закашлялся и стукнулся о небольшой стул, разломав его на куски окончательно. Подымаясь, парень смотрел на меня с наивною пеленою в глазах, ожидая, что я вот-вот засмеюсь и закричу на всю комнату: «Шутка!» Вот только я не собиралась делать ничего подобного, и вместо этоговытащив из-за спины не совсем подходящий мне в рукояти, меч, направила его прямиком на Ната Орсона — единственного во всём мире дорогого мне человека.

— Прости, Нат, но больше тебе ничего не нужно: той, кто убьёт тебя, буду именно я.

Рука с мечом начала дрожать, и мне пришлось обхватить её второй, дабы удостовериться в том, что не выроню оружие в самый неподходящий момент. Конечно, тогда я не могла видеть своё лицо, однако отчего-то была уверенной: оно не выражало абсолютно ничего — ни уверенности, ни страха, ни сожаления. Абсолютное безразличие. Чего нельзя сказать о той бешеной палитре чувств, что отображались на лице Ната одно за другим.

— Что ты хочешь этим сказать, Ада? Не шути так… Куда делось всё твоё чувство юмора? Это абсолютно, ни капельки, не смешно! — в конце концов Нат перешёл на крик, и не думаю, что имею право винить его за это.

— Знаешь, Нат, в детстве я очень любила смотреть один мультик про супергероя. В нём главный герой, раз за разом побеждая мерзких злодеев, в каждой серии повторял одну и туже фразу: «Каким бы сильным не было зло — добро обязательно победит». Вот только… Эти слова — ложь. Конечно, я пришла к этому выводу слишком поздно, однако, как бы сильно мы не перемешивали карточную колоду — именно так оно и есть. Истинное, первородное зло добру, каким бы сильным оно ни было, никогда не одолеть. Единственное, что может сразить настоящую тьму — это тьма ещё гуще и отвратительней!

— К чему ты ведешь, Ада Норин? — голос Ната стал куда более суровым, чем раньше.

— Существует всего лишь один способ одолеть эксилей, и это — стать исчадием ада, в точности, как и они сами. Однако не волнуйся: я знаю, что смогу это сделать. Здесь и сейчас я обещаю тебе, что однажды обязательно сотру с лица земли это чёртово варварское племя!

— Хорошо… Почему, чёрт возьми, ты хочешь драться?!

— Ты, Нат Орсон, — последняя крупица человечности, что осталась во мне до сих пор. И я должна вырвать её своими руками.

Больше мы ничего друг другу не говорили, позволив громкому звону мечей заменить собою тихие слова. Я напала первая. Впервые напала на Ната с желанием убить, — тем, что окончательно убедило его: время шуток прошло и больше никогда не вернётся. Несмотря на несколько серьёзных ран и множество небольших кровоподтёков, парень поставил довольно сильный блок и отбросил меня назад. Своим же мечом я умудрилась оставить на бедре несколько царапин, из-за которых поступь перестала быть твёрдой, и мне пришлось постепенно начать переносить тяжесть на левую ногу. Такая неосторожность… На меня не похоже. И это ещё Нат слишком измучен, чтобы драться в полную силу. Самособою, если бы он был в состоянии — исход боя стал бы известен уже в первые тридцать секунд после его начала, ведь, несмотря на практически равный счёт в общем количестве поединков, я отлично знаю: Нат превосходит меня по силе и ни капли не уступает в ловкости.

Стиснув зубы и стараясь ни о чём больше не думать, я лишь продолжала атаковать. С каждым новым ударом и блоком руки всё больше наливались свинцом, а ноги всё сильнее врастали в землю, теряя всякое желание двигаться. Однако, несмотря на это, больше всего мешал круговорот из десятков мыслей, отказывающихся прекращать своё собственное сражение у меня в голове. Не могло быть и речи даже о минимальной концентрации. К тому же я отлично понимала, что могу выронить меч из рук в любую секунду. Но даже так продолжала атаковать с хладнокровием на лице.

Нат же вёл себя абсолютно противоположно: стоял стойко, однако, похоже, даже и не пытался скрывать всю ту бурю эмоций, выведенную на его лице ярко-красными красками. Думаю, тогда мой друг абсолютно не знал, что ему делать, и впервые в жизни задавался вопросом: хочет он выиграть или же проиграть. Хотя что врать? Столь странный вопрос возникал пару раз и в моей голове.

Удар… Блок… Удар… Обманка… Блок…

Всё в точности также, как и когда мы с ним решили устроить представление по просьбе сорванца Макса, лишь с одним только отличием: тогда я хотела продлить этот поединок, а сейчас мечтаю, чтобы он закончился как можно скорее. Да-да, и вновь я наступаю на те же грабли, по глупости забывая, что порою, желания имеют свойство сбываться.

Особо не задумываясь о происходящем и не прислушиваясь к крикам снаружи (так удачно скрывающим нас от посторонних слушателей), я сделала вполне очевидный выпад вперёд, будучи практически на сто процентов уверенной, что Нат с лёгкость его отобьёт. В голове даже промелькнула мысль вроде «дальше блок слева, затем — разворот, а после…». И лишь посмотрев в глаза Ната, я поняла, что всего этого больше не нужно.

Мой меч вошёл глубоко в тело парня, пока его валялся недалеко на полу. Нат выкашлял собравшуюся в горле кровь и вытер рукою бегущую с уголка рта вдоль подбородка и по шее алую струйку. Ноги его больше уже не держали, и он попытался встать на четвереньки, однако вместо этого со всей силы полетел назад, споткнувшись о собственное же оружие. В тот момент со звуком, который обычно издают ножи при заточке, меч вышел из тела Ната, всё такжеоставаясь крепко сжатым в моих руках. Опустив глаза вниз и увидев перепачканное в крови Ната оружие, я тотчас отшвырнула его куда подальше и начала вытирать руки о джинсы. С трудом