Повести Невериона - Сэмюэл Рэй Дилэни
Шрифт:
Интервал:
Пожилая рабыня подала на подносе кубки из красного и синего камня, очень тяжелые, и граф налил что-то в кубок Прин из узкого кувшинчика, взятого у молодого раба. Внутри плескалась прозрачная жидкость, отражая лампы и стенки самого кубка.
Прин поднесла его двумя руками ко рту. Напиток, очень холодный, с фруктовым привкусом, обжег ей горло; она глотнула еще раз, и голова закружилась.
Граф тем временем взял другой кувшинчик и налил что-то темное в кубок Лавик.
– А теперь расскажи нам свою историю, – потребовал Иниге, которому отец налил матово-зеленый напиток. – Тритти права: занимая гостей, мы большей частью говорим о себе, но теперь хотим послушать, что скажешь ты.
– Ардра, иди выпей, – позвала Тритти. – Это традиция, дорогой.
– Я люблю красное, а не синее. – Мальчик слез со своего насеста на лестнице, взял кубок и сам налил себе… как раз что-то синее.
– Ардра! – воскликнула Тритти.
– Беда с этими историями, – засмеялась Прин. – Мне нравится писать их у себя в голове, потому что это можно делать медленно, что-то менять, поправлять, убеждаться, что все имена написаны с заглавного знака. А вот рассказчица из меня никудышная. Я могла бы, пожалуй, рассказать, как пришла из Элламона в Колхари, как меня взяли в плен и так далее, вот только… – Смутившись, она сделала еще один обжигающий глоток. – Только я сама толком не понимаю, что со мной было. А люди, с которыми я встречалась, вряд ли вам интересны…
Все, видимо, показали жестами – нет, мол, интересны, рассказывай, но перед глазами у Прин всё плыло. Кто-то положил руку ей на плечо, и она плюхнулась на кушетку.
– А малютку не принесут? Да, наверно, поздно уже. Еще могу рассказать, как путешествовала из столицы на юг, и про своих попутчиков. Они контрабандисты, но мне не хотелось бы вспоминать… ну их совсем. Историю, говорите? – Она глотнула еще раз. Напиток больше не обжигал – во рту, видать, онемело. – Ладно. Жила-была простая пятнадцатилетняя девушка, похожая на прекрасную молодую королеву… или это королева была похожа на простую лохматую девчонку?
– Да это настоящая сказка, – сказал Иниге.
Прин улыбнулась. В ее кубке плескались розовые и голубые волны.
– Да, только ее по-разному рассказывают… могу и так и сяк. Когда эта девушка сотворила всевозможные ужасы и научилась разному волшебству, ее отец с материнской… – Напиток затуманился – может быть, от ее слюны. – То есть покойный отец… или дядя с материнской стороны… привел ее в каменную палату или в башню, вроде вашей, и она увидела… город! – Она прищурилась. Слезы стояли в глазах, застилая слушателей. – А на пиру… чудесный был пир, никогда такого не едала и не пила… на пиру ее не то отец, не то дядя сделал нечто ужасное…
Молчание накатывало волнами, но Ардра сказал:
– Это хорошая сказка, мы все ее знаем. И остановилась ты в нужном месте, но теперь должна рассказать до конца.
Еще глоток – холодный, но согревающий.
– Он сделал нечто ужасное, только я не помню, как его звали. Это важно, но я, кажется, никогда и не знала.
Глаза заволокло что-то красное. Платье Тритти… вот и лицо наверху.
– Чудесная история, я очень ее люблю. Мы все любим. Старые сказки самые лучшие, а эта к тому же необходима, чтобы поднять из воды затонувший город. Не говори только, что забыла имя королевского дяди! В этом вся соль, особенно когда ты рассказываешь эту историю нам!
– Я плохая рассказчица. Лучше бы все это записать, обдумывая каждое слово. – Прин чувствовала себя крайне нехорошо и неловко. – Если б меня не заставляли рассказывать, я написала бы всё по правде и поняла, почему это так много значит для меня и для вас…
– Жью-Грутн. Мы все это знаем, поэтому не важно, насколько хорошо ты рассказываешь. Дядю королевы с материнской стороны звали Жью-Грутн. Это родовое имя моего мужа и всех его предков. В старых сказках имена утрачивают значение, но мы любим, когда наши гости… Это часть механизма – граф ведь, кажется, тебе объяснил? У нас в этом свой интерес, как ты понимаешь…
Прин уставилась в мерцающий кубок.
– Граф Жью-Грутн дал ей…
Из кубка пахнуло ужасом, и всё, что было дальше, смешалось у нее в голове.
Отшвырнула она кубок?
Закричала?
Перевернула боковой столик?
Опрокинула свою кушетку и раскидала подушки?
Бросилась бежать, оттолкнув Иниге и Лавик?
Позднее она рассудила, что определенно сделала какие-то три вещи, а одну определенно не сделала. Но что она сделала, а что нет, Прин не могла сказать, хотя много раз перечисляла содеянное на глине, воске и пергаменте. Чем она размахивала – клинком Дикой Ини или ножом, которым резали мясо, когда Джента отскочил назад, растопырив руки, а граф спрятался за ним и перехватил рвущегося в бой Ардру? Она помнила, как развевался плащ графа – запуталась она в нем или пробежала насквозь? «Держи ее!» – крикнул кто-то, а кто-то еще – граф, не она – завопил: «Осторожно, астролябия!» И «Не пускайте ее!» Но она уже выбежала через одну из арок.
Что же было потом?
Она бежала по нескончаемым покоям и коридорам в поисках выхода? И рабы в белых нашейных оборках шарахались от нее? Выскочила в сад и побежала через кусты в темноту? Оказалась на какой-то скале, ухватилась за ветку; внизу прошли люди с факелами во главе с Иниге, говоря: «Вон туда… ты ведь слышал?» – и что-то на варварском языке. Задержалась перед скошенным полем с облетевшим деревом в середине – значит, светила луна? Побежала по стерне, по мокрой почему-то земле. Влетела во мрак со светлыми пятнами, где что-то щекотало ее, хлестало по ногам, хватало за цепь на шее, которую она охотно бы сорвала сама.
Она пыталась встать, упершись руками в гальку, и что-то светило ей прямо в глаза. Огромная луна – в горах она ни разу такой не видела – стояла над волнистым горизонтом.
Галька сыпалась вниз. Над головой высился большой камень, рядом торчал еще один, пониже. Оба белели в ночи, как мел.
Прин села, обхватила руками колени. Ее подташнивало, но если посидеть тихо, может и обойдется. Наплывал туман, светила луна.
Вверху раздался крик. Сквозь круговерть листьев летела какая-то птица – мелькнуло зеленое крыло, и лунный свет поглотил все краски. Прин поднялась и вышла на край обрыва. Под ней клубился туман, под туманом катились волны, набегая на берег. Она набрала воздуху до боли в животе,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!