Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году - Дэвид Гланц

Комментарий редакции

В настоящее время М. Мельтюхов несколько скорректировал свои цифры, и его таблица соотношения сил на Западном ТВД к 22 июня 1941 года выглядит следующим образом:

Красная Армия Германия и союзники Соотношение Дивизии 190 166 1,1:1 Личный состав 3 262 851 4 329 500 1:1,3 Орудия и минометы 59 787 42 601 1,4:1 Танки и штурмовые орудия 15 687 4364 3,6:1 Самолеты 10 743 4795 2,2:1

К этому следует комментарий: «Хотя приведенные выше данные и дают общее представление о силе противостоящих группировок, следует учитывать, что вермахт завершил стратегическое сосредоточение и развертывание на ТВД, тогда как в Красной Армии этот процесс находился в самом разгаре».[589]

Цифры по артиллерии вермахта и его союзников приведены Мельтюховым расчетно — исходя из указанных Мюллер-Гиллебрантом штатов артиллерийских частей и подразделений, развернутых против СССР, поскольку «традиционно в германской историографии значительная часть артиллерии войск на Востоке вообще не учитывается».[590]

К этому можно добавить, что столь же традиционно в германской историографии не учитывается заметная часть бронетанковой техники — входившие в состав пехотных подразделений самоходные орудия на танковом шасси, а также машины из состава отдельных танковых батальонов и прочие трофейные танки. В сумме они составляли не менее 20 % германской гусеничной бронетехники на Восточном фронте. Наконец, большинство историков полностью игнорирует главный показатель моторизованности (а, следовательно, и маневренности) войск — количество автотранспорта в армиях сторон. Между тем только развернутые для нападения на СССР германские войска имели около 600 000 автомашин, а все советские войска в приграничных округах — 149 300 автомашин[591], то есть в четыре раза меньше.

Следует учесть, что для стран «Оси» Мельтюховым приведены только уже развернутые для нападения силы (даже без находившихся близ границы стратегических резервов), а для СССР — все войска западных округов, в том числе тыловые, административные и учебные структуры, которые для противника не учитывались.

Учет Гланцем при определении соотношения сил только что мобилизованных советских резервов ни в коей мере не является оправданным — эти войска не приняли и не могли принять участие в решающих сражениях первых дней войны, а вдобавок обладали низкой боеспособностью. У немцев аналогичные силы были собраны в Армии резерва (насчитывавшей 1200 тысяч человек), значительная часть которой располагалась в восточных областях рейха, а впоследствии и на территории Советского Союза. Однако вермахт не испытывал необходимости немедленно бросать эти силы в бой.

Кроме того, из выделенных для кампании на Востоке сил вермахта около 500 000 солдат на момент начала войны еще не были развернуты и в таблицу Мельтюхова не вошли, хотя также находились в восточных районах Рейха. В целом цифры Гланца отражают тенденцию западной (в первую очередь немецкой) историографии — любой ценой завысить силы РККА и занизить силы вермахта, вступившие в схватку 22 июня 1941 года.

1. Вторичные источники

Хотя о советско-германской войне существует обширная литература как первичного, так и вторичного характера, основательность и точность этих трудов в целом пострадали от недоступности советских военных документов и, до недавних времен, по причине полного отсутствия советских архивных материалов. В результате со времен окончания войны большинство описаний войны включали в себя только немецкое восприятие и подробности. Противостоящий немцам советский солдат оставался практически безликой и бесцветной массой, лишенной коллективных или индивидуальных личных особенностей. Это в особенности верно в отношении описаний Красной Армии накануне войны — темы, которой советские послевоенные историки избегали совершенно.

Поэтому получилось, что немецкие источники по умолчанию предоставили единственное правдоподобное описание Красной Армии 1941 года. Более того, во многом по тем же причинам, в целом также преобладали немецкие взгляды на войну и немецкие толкования хода военных действий. Понятно, что западные ученые и читатели, за немногими исключениями, смотрели на существующие советские описания войны или на описания, основанные на советских данных, с большим подозрением и недоверием. По сути дела, хотя немецкая армия проиграла войну, она относительно легко выиграла начальные этапы борьбы на поле истории[592].