Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре

Он положил руки ей на плечи.

— Ты в порядке? — озабоченно спросил он.

— Сейчас уже да, — ответила она, отстраняясь. — Я ушла от Торквилла, — добавила она, снова садясь на ковер перед обогревателем.

— Ты ушла от Торквилла? — повторил он, не веря своим ушам и отворачиваясь, чтобы она не заметила вернувшегося в его глаза блеска и радостного возбуждения, вызвавшего на его губах улыбку триумфатора. — Ты ушла от Торквилла? — повторил он.

— Все кончено, — подтвердила она.

— Мы отмечаем это историческое событие вином, — весело добавила Молли.

— Я бы сказала, что мы с помощью вина выражаем свое сочувствие, — сказала Эстер. — Бедняжке Феде действительно пришлось много пережить.

— Что же случилось? — спросил он, снимая пальто и усаживаясь на диван. Выбравшись из дырявого джерси отца, он остался в синей рубашке с расстегнутыми манжетами, свободно свисавшими на запястьях.

— О, это долгая история, — произнесла она, отпивая глоток бордо и чувствуя себя значительно лучше.

— Моль, дай мне стакан, — попросил он, оживляясь. — Феде, ты такая сильная. Я очень горжусь тобой. То, что ты сделала, — это самая трудная вещь в мире, и ты совершила все это сама.

— Не совсем, — ответила она. Сэм отвел глаза. — Скажем так, я раскрыла глаза на многие вещи и, полагаю, немного повзрослела. Не могу поверить, что могла быть настолько слепа и слаба. В результате пришлось вычеркнуть из своей жизни четыре года.

— Ничто не бывает напрасным, Феде, ты не только много узнала о сущности мужчин, но, и это прежде всего, о себе самой, — мудро возразил он и тут же переменил тему. — Что ты собираешься теперь делать?

— Я еду домой. Мы с мамой будем достойной парой.

— Да, мы слышали об этом, — сказала Эстер. — Нам так жаль.

— Она совершила глупость, — вздохнула Федерика. Все дружно удивились, услышав о внезапной перемене ее мнения об отчиме.

— Я полагала, что ты не выносишь Артура, разве нет? — вмешалась Молли, стряхивая пепел на ковер.

— Скажем так, я неверно его воспринимала. Сейчас все становится намного яснее, — улыбнулась она Сэму. — Мне следует перед ним извиниться. Он — еще один человек, к мнению которого следовало бы прислушиваться.

Сэм подбодрил ее ответной улыбкой.

— Я провожу тебя на поезд, если не возражаешь, — предложил он.

Федерика кивнула с благодарностью.

— Правда? — Она с облегчением вздохнула. — Я боюсь, что он разыщет меня и попытается вернуть.

— Я убью его, если он только посмеет к тебе приблизиться, — заверил Сэм и хмыкнул, поскольку не хотел, чтобы она знала, что он действительно готов на все.

В ту ночь Федерика и Сэм почти не спали. Они сидели, пили вино и еще долго беседовали после того, как Эстер и Молли отправились в постель. Она поведала ему свои заботы и тайны, а он слушал ей с той же симпатией, что и в тот памятный день в лесу с подснежниками много лет назад. — Жаль, что мне не хватило храбрости рассказать тебе все это тогда, за ланчем, — сказала она.

— Ты почти сделала это.

— Я знаю.

— Что тебя страшит? — мягко спросил он.

Она немного подумала, глядя, как золотистое пламя газовой горелки радостно пляшет за решеткой.

— Я не понимала, что несчастлива, — честно призналась она и разочарованно покачала головой. — Знаю, что это звучит ненормально, но я не могла признаться в этом себе самой. Я верила, что люблю его.

— В этом нет ничего ненормального.

— Разве?

— Нет, — подтвердил он и взял ее за руку. — Ты не ошибалась в отношении того, что любила его. Но он ошибся, растоптав твою любовь.

Она посмотрела на него с благодарностью.

— Ты так хорошо все понимаешь.

— Не все, — ответил он, — а только тебя.

На следующее утро Федерика позаимствовала одежду у Эстер. Не успела она натянуть на себя джинсы, как услышала из гостиной вопли Молли.

— О Боже, Боже! — кричала та. Все бросились к окну. — Нет, Феде, не подходи, только не ты, — сказала Молли, преграждая ей дорогу. — Он уже здесь! Дожидается тебя, — прошипела она. — Он увидел, что я смотрю.

Федерика закружила по комнате. Молли задернула штору и украдкой следила за красавцем, стоявшим возле своего «Порше» со скрещенными руками.

— Вот дерьмо, что же мне делать? — нервно сказала Феде, покусывая большой палец.

Сэм оперся о подлокотник дивана.

— Все просто. Я закажу такси, и мы уедем вместе, — решительно заявил он, снимая трубку телефона.

— Не думаю, что смогу встретиться с ним лицом к лицу.

— Ты сможешь. У тебя хватило сил уйти от него, разве нет? — настаивал он. — Значит, ты сможешь найти силы, чтобы сообщить ему, что все кончено.

— Мне кажется, что я не смогу.

— Ты сможешь, и ты это сделаешь, — серьезно произнес он. — Или я сделаю это вместо тебя.

— Ты зашла слишком далеко, Феде, и пути назад уже нет, — согласилась с ним Эстер.

— Я бы точно не захотела возвращаться к мокрым коврам и взбешенному мужу, — заявила Молли. — Однако какой он все же красавчик.

Сэм закатил глаза и заказал такси.

— Только подумай, к чему тебе придется вернуться, Феде? — осторожно сказал он. Сэм молчал, в то время как она беспрерывно металась по комнате, обдумывая свои последующие шаги. — Феде, тебе нравится та личность, в которую ты превратилась под руководством Торквилла? — Она испуганно посмотрела на него и замотала головой. — Тогда забудь о нем и отправляйся со мной. — Он встал и взял ее руки в свои. — Ты ведь знаешь, что поступаешь правильно.

— Но он меня любит, — слабо протестовала она.

Сэм сжал ее руки.

— Нет, Феде, не любит. Он хочет владеть тобой, как этим автомобилем, стоящим возле дома. Если бы он любил тебя, то радовался бы твоей свободе, твоей растущей уверенности в своих силах, в своем успехе. Если бы он любил тебя, то поощрял бы к тому, чтобы найти свой путь в жизни. Он бы купил тебе фотоаппаратуру и оплатил бы занятия вместо того, чтобы задаривать туфлями и сумочками, как куклу, с которой можно забавляться. Но ты ведь не кукла, Феде, ты — личность со своими собственными мыслями и индивидуальностью. Если ты вернешься, он полностью лишит тебя своего «я» и тогда ты окончательно превратишься в его послушную игрушку, не способную самостоятельно мыслить. Подумай об этом.

Она стояла, глядя в его глаза и понимая, что он прав, поскольку и сама пришла к тому же самому выводу.

— Хорошо, идем, — твердо сказала она. — Но, когда мы выйдем, я хочу поговорить с ним, — настаивала она. Увидев, что Сэм поднимает брови, готовясь возразить, она поспешно добавила: — Я сама должна ему все сказать. Мне необходимо доказать себе, что я способна на это.