Родитель «дубль два» - Комбат Найтов

– Радиотехнику.

– А! Действительно просим, а нам присылают РСИ-3, вместо РСИ-3М, хотя это изобретение авиаторов, а не радиотехников. Я, пожалуй, пойду, засиделся.

– Постой-постой, Ночных, говоришь? Это тот, который 3М сделал, оксидный катод и лучевой тетрод? Так это ты этот гадюшник расшевелил! Ну-ка, ну-ка, прошу, чай мы потом попьем, Летта. Нам с товарищем поговорить надо.

Фамилия у Михаила Александровича была Бонч-Бруевич. Его имя позже носил ЛЭИС, институт связи. Для тех, кто абсолютно не в теме, сообщаю, что этот человек изобрел триггер, на основе которого работает вся вычислительная техника. Именно это устройство позволяет выполнить сложение в сумматоре, из которых состоит в основном процессор, которым вы пользуетесь, что в телефоне, что в смартфоне, что в компьютере.

Когда мы закончили говорить, Виолетты дома не оказалось, она фыркнула и ушла на какой-то концерт. Ее магнетроны, волноводы, резонаторы и стоячие волны совсем не интересовали. На следующий день она вышла из консерватории не одна, а с каким-то молодым человеком, которому она демонстративно сунула в руки свою виолончель, а букетиком Петра, который он попытался ей подарить, очень точно попала в урну. Сиди, лейтенант, на скамеечке и размножайся делением, амеба!

Петр вначале воспринял это как личное поражение, даже хотел напиться по этому поводу, но я контролировал ситуацию, употребления спиртных напитков я не допустил, напомнил ему, что его пригласили в лабораторию, и мы поехали на Крестовский остров, где располагался так называемый НИИ-9. Достав из нагрудного кармана записку Михаила Александровича, Петр попросил разрешения позвонить по внутреннему телефону начальнику лаборатории Дмитрию Малярову. Тот радостным голосом сообщил, что пропуск на Петра заказан, ждут. Бюро пропусков оформило бумажку, и охрана рассказала: как найти «русистов». Если бы не их объяснения, в жизни бы не нашел. Небольшой домик под могучими липами и дубами, а справа на полянке весьма странное сооружение, в котором я не мог ничего опознать. Судя по всему, это и есть антенна. Ну и нагорожено! Петя постучался в дверь, которая оказалась запертой, оттуда выглянула голова, на петлицах у которой было четыре кубаря и скрещенные молнии. Дверь открылась шире, капитан протягивал руку и проговорил:

– Николай Алексеев, можно просто Коля.

– Петя, Петр Ночных.

– Проходите, приятно познакомится.

Несмотря на болезнь, здесь же находился Михаил Александрович. За решетчатыми дверцами таинственно горели катоды, временами щелкали какие-то реле. Шелестели бумагой самописцы.

– Вот, Петр Васильевич, это и есть будущий артиллерийский локатор, о котором я вам вчера говорил. Мы тут без вас начали обсуждение, на основе тех записок, которые я вчера сделал.

И мы подключились к разговору. Всех смущал вращающийся узел волновода, о котором вчера мы не успели переговорить.

Пока ехал на Крестовский, я успел создать у Петра картинку РЛС и отдельных ее частей, поэтому для Петра-художника не составило никакого труда изобразить в разрезе переход от прямоугольной к круглой форме волновода и обратно, показав штыри, с помощью которых волна Н10 сохранит поляризацию и без искажений будет передана на излучатель в подвижной части антенны. Отлично были изображены регулируемые поршни, позволяющие настроить этот узел, роликовые или шарикоподшипники, уплотнения и раструбы.

– Тут Петр Васильевич говорит, что плотность магнитного поля можно значительно повысить в магнетроне, если применить вместо феррита смесь неодим-железо-бор или неодим-иттрий-кобальт.

– Да, первый можно использовать просто как смесь тонко помолотых ингредиентов, которые можно скрепить какой-нибудь смолой, а второй это сплав, его можно катать и собирать как ферритовые пластины.

И никто из присутствующих не задавался вопросом: откуда Петр это все знает, он был «величина» в этом узком мирке создателей сложных электронных приборов. Человек, который перевернул мир вакуума. С этими ребятами удалось договориться, что их исследования пойдут по закрытой тематике. Вполне удовлетворившись прошедшими консультациями и оставив кучу качественных рисунков и эскизов будущим разработчикам, они с Михаилом Александровичем удалились на извозчике, который «принадлежал» ЛЭИСу, в котором Бонч-Бруевич был проректором по науке. От приглашения зайти и попить чайку Петр вежливо отказался.

– Что, не смогли помириться с Леттой? Не обращайте внимания, она и меня к моей работе ревнует. Мы, мужчины, должны быть выше этого. Ладно, не смею задерживать.

У Дворцового моста кучер придержал лошадь, Петр спрыгнул с дрожек и пошел в сторону дома, время от времени приветствуя встречных командиров.

В течение отпуска окончательно решился вопрос с девушкой, они так и не помирились, хотя напоследок все-таки сходили несколько раз в театры. Там Петр понял, что он никогда не сможет увлечься ни классической, ни популярной музыкой, это время он использовал для того, чтобы выполнить наброски карандашом в полутемном зале или для расчетов расстояния между электродами в кварцевых стабилизаторах частоты. Дело было в том, что, в очередной раз встретившись с Маляровым и Алексеевым, теперь в присутствии Авдеева, с помощью которого хотели уменьшить объем и вес аппаратуры, сам собой возник разговор о нестабильности задающих генераторов и противодействии противника, который может забить канал связи помехами. И РСИ-3, и более новая РСИ-3М настраивались на земле. В воздухе у летчика не было возможности перенастроить станцию, она стояла за бронеспинкой, и ее настройки были физически зафиксированы с помощью фиксаторов. Петр предложил использовать многоканальную систему, которая так же настраивалась на земле, но пульт управления, в виде кнопок с фиксированными каналами, выводился в кабину. В присутствии помех в этом случае появлялась возможность переключиться на дублирующие каналы. Такое же устройство, но более мощное, предлагалось и для РЛС. Для этого требовался кварцевый стабилизатор частоты на основе обратного пьезоэффекта. Кварцы выпускал широко известный в узких кругах завод «Аккорд» на Апрашке, а вот резонансом в кристалле кварца еще никто в СССР не занимался. Вот и пришлось остатки отпуска потратить на то, чтобы дома и в лаборатории «Светланы» собрать и обработать данные по этому явлению, в зависимости от физических размеров кристалла и расстояния между клеммами. Работы выполняло человек пятнадцать, круглосуточно, на пяти установках. Их обобщили и опубликовались в журнале ФИАН, публикацию в котором «пробил» член-корр Бонч-Бруевич.

Но, как и все хорошее, отпуск рано или поздно заканчивается. Вновь скорый поезд до Батайска, а там «кукушка» до Ейска. Ему «выделили» квартиру, комнату в городе в поднаём, который оплачивала КЭЧ училища. Хозяйка – Мария Ивановна, сразу предупредила: никаких баб и пьянок, что не так, сразу сообщу комиссару училища, с которым лучше было не связываться. Три шкуры сдерет.

А работы навалилось столько и еще полстолько, что и вздохнуть поначалу было некогда. И все больше бумажная. Заполни то, заполни это, выпиши, подпиши, ознакомься, отчитайся. «А что у вас в звене с партийно-комсомольской работой?», «Где план политзанятий с четырьмя разными группами военнослужащих?» и тому подобное. Петр уставал так, что частенько домой и не ходил. Зашел как-то, так Мария Ивановна пристала: с кем это он ночами охальничает, и чего это он ее со своей избранницей не знакомит? Мне очень захотелось ответить за Петра, но мы оба сдержались.