Вещи и ущи - Алла Горбунова

Одна зверюшка всё плакала и плакала. Сидела в луже от собственных слёз и плакала. Все наперебой пытались её утешить. «Хорошая зверюшка!» «Пригожая зверюшка!» «Лучшая на свете зверюшка!» «Всё будет хорошо и они поженятся!» «Бог невинен, а мы свободны!» «Всё действительное — разумно!» Но зверюшка всё плакала и плакала. «Не плачь, глупая зверюшка, всё равно все умрут», — сказала выхухоль. Почему-то это подействовало. Зверюшка вытерла слёзы и принялась выгрызать сухие хвоинки и запутавшихся жучков из своей шёрстки.

1. Некая бессмысленная зверушка была негодна ни для какой работы.

2. Интеллектуальной работой она не могла заниматься, потому что была очень тупая. Физической работой тоже не могла, потому что была очень слабая. Ходить в офис на пятидневку зверушка тоже не могла, потому что ей было впадлу.

3. Но зверушке надо было кушать, а кушать было нечего.

4. Тогда зверушка поняла, что работать она может только биоматериалом.

5. Вначале она ходила сдавать свою кровь, но это давало очень мало денег, и тогда зверушка стала работать на испытании новых лекарственных препаратов. Ей давали таблетки или делали уколы и смотрели, что со зверушкой будет происходить. А происходили из-за этого со зверушкой очень плохие вещи, но делать было нечего.

6. Потом зверушка стала продавать свои яйцеклетки.

7. Потом зверушке вшили в животик чужого ребёнка и она стала суррогатной матерью.

8. А потом зверушка продала свой хвостик, ушки, лапки, печень, почки и сердце, а скелет завещала науке.

9. Ничего не осталось от зверушки.

10. Но несколько человек получили зверушкину кровь и остались в живых, кого-то спасли от смерти зверушкины печень, почки и сердце; чужой ребёнок, которого выносила зверушка, вырос и стал хорошим человеком, так же, как и дети, которые получились из её собственных яйцеклеток. Новые лекарственные препараты, которые испытывали на зверушке, продвинули вперёд медицину и тоже спасли жизни многим людям.

11. А студенты потом изучали анатомию по скелету зверушки, и даже если этот скелет им не помог особенно в овладении наукой, ибо студенты народ нерадивый, то хотя бы несколько лулзов он им доставил, ведь всегда, когда преподаватель доставал его из шкафа, в аудитории раздавался смех, — тот смех, каким смеялись люди от самого сотворения мира над стыдом и страданиями материи, — непроизвольный, неудержимый смех, смешанный со страхом.

Солнце достигает зенита, морская вода испаряется и проливается дождями. Дерновины злаков с жёсткими, узкими листьями разбросаны по саванне, кустарники покрываются свежей зеленью, пестрят цветы сезона дождей. Чёрный носорог захватывает молодые побеги кустарников верхней губой. Последний оставшийся из своего вида, он медлителен, печален. На голове он носит два рога, на которые ведут охоту, хотя они абсолютно бесполезны. Носорог не знает, что связанные с рогами мифы и суеверия погубили его сородичей. Он почти не помнит других больших животных, таких, как он, только глубинной звериной памятью помнит мать. Первые два года своей жизни он ходил с ней вместе и пил её молоко. Потом мать упала и лежала чёрно-серой кожистой громадиной на траве, недалеко от водопоя. Носорог тыкался в неё, пытался поднять, но мать не встала, и тогда он пошёл бродить один. У носорога есть единственный друг — маленькая птичка с красным клювом, она живёт у него на спине и выклёвывает сосущих его клещей. Носорог и птичка днём путешествуют по саванне, а когда носорог спит, подогнув ноги и положив на землю голову, птичка спит у него на спине. Дождь идёт стеной, настоящий тропический ливень; последний чёрный носорог и красноклювая птичка, укрывшись под деревом, смотрят на простор саванны, исхлёстанный бесчисленными потоками вод, и ведут неспешную беседу.

Одна девочка подружилась с молью. Человеческих друзей у девочки не было, домашних животных ей завести не разрешали, и она подружилась с молью, живущей в платяном шкафу. Девочка открывала дверцу шкафа и разговаривала с молью, а невзрачные бабочки цвета пыльной луны и саблезубые гусеницы молча ели шерсть, кожу, мех и другие текстильные изделия.

одна девочка любила по ночам гулять на пустырях. друзей у неё не было, родители её не понимали, днём она спала, а ночью гуляла. вообще-то это была довольно взрослая девочка, лет семнадцати. когда она гуляла ночью одна на пустырях, она чувствовала тоску и своё великое предназначение. что это было за предназначение, она сказать не могла, но тосковала по нему всем своим сердцем. душа её была мрачна и изъедена болью, и одевалась она всегда только в чёрное.

как-то нежаркой и густой июльской ночью она, распустив длинные чёрные волосы, гуляла по пустырю в районе Новоизмайловского проспекта, недалеко от своего дома. пустырь был небольшой, но приятный. были там и пивные банки, и шины, и использованные презервативы, и пара шприцов, и чёрный, покрытый ряской крохотный прудик, липкий и омерзительный, словно сперма чёрта-рукоблуда. девочка помочилась в зарослях рядом с прудиком, затем подошла и заглянула в воду. она хотела увидеть своё отражение — образ мистической принцессы, госпожи пустырей и загаженного урбанистического ландшафта. ведь ландшафт всегда алчет и порождает своего хозяина, будь то Лесной Царь или Чикатило.

итак, девочка заглянула в пруд — и увидела там рёбра. рёбра чуть выдавались из воды, на них весели небольшие лохмотья сгнившей плоти. девочка задумалась. она отломила длинную ветку осины и стала ей ковырять рёбра. приподняла веткой скопившуюся на них слизь, попыталась подогнать их к берегу. рёбра не подгонялись. сил девочки не хватало. — а ведь его ищут, — думала девочка, — давно объявили пропавшим без вести. обзвонили все больницы и морги. так и не нашли. девочке стало жалко родственников рёбер. — можно уйти, — думала девочка, — уйти и забыть. жить дальше, как будто ничего и не было. а он останется здесь, неупокоенный, незахороненный, нашедший свой последний приют в этой мутной воде, вероятно, убитый и брошенный убийцами в воду, чтобы избавиться от тела. девочка решила проявить принципиальность и достать труп во что бы то ни стало.

она вышла на проспект и долго стояла на перекрёстке, всматриваясь в немногочисленных пьяных прохожих. наконец белобрысый пошатывающийся мужичок с синим лицом удовлетворил её внутреннее чувство.

— пойдёмте со мной, — сказала девочка.

— куда? — удивился мужичок.

— на пустырь.

— зачем?

— там труп, — пояснила девочка, — он утоплен, и я не могу сама его выловить.

мужичок пошёл, но шёл он так плохо, что девочке пришлось вести его под руку. они дошли до прудика. рёбра были на месте. худо-бедно мужичок с помощью большущей отломленной ветки сумел пригнать рёбра к берегу. вместе с рёбрами вырисовался и остальной скелет. это была большая собака.