Принцесса Ватикана. Роман о Лукреции Борджиа - К. У. Гортнер

Я неохотно поднялась, оторвала руки от перил, только теперь поняв, что сидела, вцепившись в них. Ладони болели от соприкосновения с грубой поверхностью камня. Я еще раз неторопливо оглядела толпу: люди напирали на стражников, пытаясь прорваться на дорогу и поискать упавшую пуговицу, перчатку, обрывок ленты или позумента – любую мелочь, чтобы унести домой на память.

Джулия, проследив направление моего взгляда, вздохнула:

– Лукреция, я тебе говорила: его здесь нет.

– Должен быть, – не поворачиваясь, сказала я. – Не понимаю, зачем папочка заставил его оставаться в Пизе.

– Если бы он позволил Чезаре приехать, тот не захотел бы возвращаться в Пизу. Ты же знаешь, он с самого начала туда не хотел. – Джулия вертела в руках подвеску. – И потом, Ваноццу тоже не пригласили, но она не устраивала по этому поводу шума. Ей нужно руководить тавернами: когда в городе столько народу, можно сделать неплохие деньги.

– Она же сама не накрывает столы, – возразила я, хотя и радовалась тому, что моей матери нет среди приглашенных.

– Верно. Но, по крайней мере, здесь ее нет и она не придумывает способов испортить нам настроение. Она чуть не взбесилась, когда поняла, что не смогла предсказать избрание Родриго, – самодовольно сказала Джулия, явно все еще радуясь тому, что первой из нас узнала великую новость.

– Ты думаешь, это правда? – неуверенно спросила я, с ужасом вспоминая, как мать предсказала мою смерть. – Она может предвидеть будущее?

Джулия пожала плечами:

– Не в тех случаях, когда речь идет о твоем отце. Может, Ваноцца и похожа на strega[24], но теперь она не знает ничего, кроме собственной злости на то, что пришло наше время, а на нее больше и смотреть никто не хочет.

Я выдавила неуверенную улыбку. Когда-то я жила с матерью. Помнила зимние вечера, когда она сидела за столом, раскладывая карты. Может, она и не могла предвидеть будущее, но сама думала иначе.

– Ну вот, – надула губы Джулия. – Ты расстроилась. Забудь про Чезаре и твою мать, давай лучше пойдем посмотрим наше новое палаццо. Говорят, оно прекрасно, весь Рим нам завидует.

Когда мы наконец приехали в нашей карете, с нас капал пот. Несколько часов нам пришлось продираться сквозь ликующие орды. Но как только мы вошли в палаццо Санта-Мария ин Портико, уличный шум стих. Здесь, за прочными стенами, царила безмятежность, звуки уличных гуляний за нашими зарешеченными окнами заглушались толстым кирпичом и цементом.

Дворец был огромен – раза в два больше дома Адрианы, здесь царил праздник полированного дерева и розового мрамора. Из большого cortile с его декоративным фонтаном и аркадой, выходящей во внутренний сад, мы вошли во впечатляющий зал, к которому примыкало множество комнат. Повсюду лежали наши вещи, и слуги сбились с ног, раскладывая все по местам. Ноздри мои щекотал запах еще влажной краски от новехоньких фресок. Я поймала себя на том, что смотрю на все раскрыв рот. Потом ко мне подошла Джулия и по лестнице провела меня на второй этаж. Мы визжали от восторга, обнаруживая все новые чудеса.

– Ой, Лукреция, гляди-ка сюда: туалет с подушками на сиденьях и дренажом! – Джулия уставилась на обтянутый тканью стульчак. – Теперь не будет вони, когда выносят горшки. Какая роскошь!

– Для некоторых из нас, возможно, да. – Я оглядела ее. – Ты беременна, а женщины в твоем положении часто мочатся, верно? От твоей спальни эти удобства, возможно, далековато.

Она ущипнула меня за руку – Insolente![25] – и потащила дальше – на третий этаж. Здесь мы увидели другие апартаменты, из каждой комнаты резные кедровые двери вели в следующую – с расписными потолками и стенами. Здесь уже стояли наши кровати, туалетные столики, другие необходимые вещи.

Аранчино я нашла в своей спальне – голубой с золотом. Он мяукал, сидя в плетеной корзинке. Я поспешила выпустить его. Но тут раздался голос Джулии:

– Лукреция, нет! Он же убежит!

Но я уже распахнула дверцу. Котенок выпрыгнул, заскользил на полированном полу и мигом забрался под кровать.

– Ну, видишь, – я посмотрела на Джулию, – он свое место знает.

– Не то же ли самое можно сказать и о твоем новом женихе?

Я медленно выпрямилась над корзинкой:

– Что ты сказала?

В этот момент появилась Адриана.

– Катастрофа! Да чтобы только разобраться с вещами, уйдет не одна неделя, а общие комнаты даже не закончены. В anticamera[26] еще стоят мостки и строители ходят туда-сюда. Что было на уме у его святейшества – зачем нам в такой спешке понадобилось переезжать? Могли бы дождаться, когда все будет готово.

Я посмотрела на Джулию. Ее лицо каменело, по мере того как Адриана продолжала:

– По лестницам и лошадь не поднимется, а краска и пыль в воздухе – вряд ли это полезно женщине в твоем деликатном положении.

– Я сама могу судить, насколько деликатно мое положение, – ответила Джулия. – И мне это палаццо кажется идеальным. Но если вам здесь неудобно, то я могу попросить его святейшество разрешить вам вернуться на Монте-Джордано.

И вдруг меня осенило – даже скрутило живот. Адриана не хотела переезжать. Это великолепное палаццо принадлежит Джулии, подарок ей от папочки. Хозяйка здесь она, а не я.

– И оставить ребенка тебе? – сказала Адриана. – Упаси Господь!

Джулия посмотрела на нее недовольным взглядом, но прежде, чем она успела что-то сказать, заговорила я:

– Давайте не будем спорить. Уверена, скоро мы почувствуем здесь себя как дома. Ведь именно этого и хочет папочка, правда?

– Воистину. – Адриана опустила глаза.

Джулия торжествующе вскинула брови.

– Хорошо хоть эти комнаты в порядке. – Адриана отвернулась. – Но где твоя горничная? Я ей нарочно сказала…

Будто услышав, прибежала запыхавшаяся Пантализея. В руках она держала эмалированные шкатулки с моими драгоценностями и туалетными принадлежностями.

– Простите меня, донна. – Она неуклюже присела. – Я потерялась. Палаццо такое большое… – Она посмотрела на открытую корзинку. – Ах нет! Я же оставила его здесь совсем ненадолго – пошла за вашими шкатулками… Донна, простите меня. Боюсь, он убежал.

– Нет, он под кроватью.

Я взяла у Пантализеи часть шкатулок, и она облегченно вздохнула:

– Нужно было мне за ним смотреть внимательнее, но я не хотела, чтобы пропали шкатулки.

– Не волнуйся, – успокоила я ее. – Он ведь кот. Делает то, что ему нравится.

Джулия зевнула:

– Как тут ни очаровательно, но я устала. Вздремну немного. – Она клюнула меня в щеку. – Я так рада, что тебе нравится наше палаццо. Скажи об этом Родриго, когда увидишь его вечером.