Авиатор: назад в СССР 11 - Михаил Дорин

class="p1">— Хорошая у тебя жена. Аркадич мне шепнул, что послушал её, посмотрел документы и доволен, — сказал Дексбах.

— Это очень хорошо. Большое вам спасибо, — ответил я.

— Никаких проблем. Пчёлкин у нас голова. Он знает, кого брать на работу, — махнул рукой. — Что о себе расскажешь?

Кажется, не зря привёл сюда заслуженного лётчика Аркадьевич. Хочет, чтобы мы побеседовали.

Я кратко рассказал о себе. Дексбах слушал внимательно. Удивительно, но впервые у меня не просили подробностей о моей командировке в Афганистан. Даже Анголу обошли стороной.

— Радует, что и ветеранов Анголы, Мозамбика, Египта и других горячих точек теперь признают. Много там ребят работали. А кто-то так и не вернулся, — вздохнул Дексбах. — И какие дальше планы?

— Михаил Сергеевич, давайте уже прямо разговаривать. Я не думаю, что вы мне сейчас предлагаете у вас работать. Мал ещё, да и школу испытателей не закончил, — ответил я.

— Само собой. Рано ещё это обсуждать. Но мы готовы будем за тобой следить. И я тебе больше скажу — следят за всеми слушателями. Толковых разбирают очень быстро, — улыбнулся Дексбах.

Мы пообщались с ним по поводу дальнейших перспектив самолётов с вертикальным взлётом и посадкой. Я ему поведал свои соображения на этот счёт, а Михаил Сергеевич утверждал, что будущий подобный самолёт будет намного более продвинутым, чем Як-38.

После того как мы перешли к обсуждению пассажирской линейки самолётов конструкторского бюро Яковлева, вернулась Вера.

Она объявила, что все дела на сегодня закончила и теперь мы можем идти. Попрощавшись с Михаилом Сергеевичем, мы пошли на выход из здания.

— Как всё прошло? — спросил я.

— Волнительно, но справилась, — ответила Вера, когда я помогал ей надевать пальто.

— Может стоит сегодня бокал чего-то хорошего пропустить? — шепнул я.

— Читаешь мои мысли. Но только бокал, — улыбнулась Верочка.

Когда мы вышли из здания, то я задержал взгляд на чёрной «Волге», стоявшей слева от входа. Мотор был ещё не заведён, но водитель ждал пассажиров.

Слабый снежок начал срываться, добавляя ещё пару слоёв «белому покрывалу». И этот воздух, который хочется глубоко вдыхать — смесь морозной свежести, запах елей и керосина со стоянки самолётов.

— Ой, я перчатки забыла в кадрах! — воскликнула Вера.

— Сейчас схожу, — ответил я, но любимая меня остановила.

— Может, я с тобой? Не хочу без тебя тут стоять.

— Не волнуйся. Зачем тебе ходить? Ещё успеет тебе надоесть это место, — улыбнулся я, поцеловав жену в щёку.

Кадры нашёл быстро. Удивительно, что вообще на лётно-испытательной станции есть свой отдел кадров. Главные кадровики сидят в Москве на Ленинградском проспекте, а здесь что-то вроде представителя.

Забрав перчатки, я вышел на улицу и не обнаружил на крыльце Веры. Она была внизу и…лежала с мужиком в сугробе. Рванул я по скользким ступенькам, словно горнолыжник по спуску. Только без лыж.

— Мне так неловко. Но и приятно, что нынче в сугробах можно отыскать такую красавицу, — прозвучал знакомый приторно ласковый голос.

Вставать он явно не спешил, поэтому я схватил его за воротник мехового пальто и отшвырнул в другой сугроб.

— Серёжа, аккуратнее! — воскликнула Вера, когда я уже смотрел в голубые глаза человека, который уже пытался меня прожечь своим острым взглядом.

— Да, да. Аккуратнее, товарищ слушатель! — громко сказал Егор Алексеевич.

Глава 6

— Как это всё понимать Вера? — спросил я, сжимая кисти рук в кулаки и сдерживая себя, чтобы не врезать по роже козлу, которого только что сбросил с жены.

Ловлю себя на мысли, что ревную и жутко бешусь от этого. Стыдно признать, но веду себя, как подросток.

Вера попыталась встать, но поскользнулась и плюхнулась обратно в сугроб. Шумно вздохнув и покачав головой, я протянул ей руку.

— Давай, держись, — нагнулся я к ней. — Обхватись за шею. Не ушиблась?

— Серёжа, всё хорошо, — ответила Вера, когда я помог ей встать. — Ты ничего плохого не думай… я поскользнулась. Этот человек пытался мне помочь. Хотел поймать, но сам поскользнулся.

— В таких ситуациях все так говорят, — натянуто улыбнулся я.

Ранее, Вера не давала повода усомниться в ней. Но нельзя не признать, что моя жена наивна и доверчива. Если она и считает, что ничего плохого не произошло, то помыслы Егора Алексеевича вызывают у меня сомнения. Любой другой в сложившейся ситуации, попытался бы встать, а не разлёживаться на незнакомой женщине. Видимо он получал от этого удовольствие. Совсем страх потерял. Днём, на людях и без стеснения так нагло себя вести.

— Собирался помочь, но прилетел лётчик и забрал мою даму сердца, — обиженным тоном проговорил Егор Алексеевич. — Мне ничего не хотите сказать, Родин кажется?

— Сказать — нет, а вот «съездить», очень хочется. Следите за своим языком. Вам не следует распускать его, как и ваши руки.

— Серёжа, ну ты чего? Зачем так грубо? — начала говорить Вера, чем ещё больше вызвала моё негодование.

Почему она его защищает?

Не собирался я его бить или наносить увечья. Но смотрю в голубые глаза этого «арийца», чьи светлые волосы немного растрепались, и не верю в такое совпадение. Уж слишком хищный взгляд у него, когда он смотрит на Веру.

— Пытался, да не сильно преуспел в этом, — съязвил я.

Егор Алексеевич встал и повернулся к моей жене.

— Верочка, вы уж меня простите. Я пытался помочь. Не мог, знаете ли, оставить прекрасную даму… в беде, — на последнем слове он резко посмотрел на меня, впившись своим взглядом.

Чего он этим хочет добиться? Не прожжёт же он во мне дыру.

— Это вы меня простите. Я падала и вас за собой потянула…

— Не стоит! Не стоит! — замахал руками «ариец» и отошёл в сторону, чтобы поднять шапку.

Вера дёрнула меня за руку, пытаясь сказать, что-то важное.

— И вообще, это тот самый человек из Министерства Авиапрома, про которого Пётр Аркадьевич говорил. Он со мной в отделе кадров разговаривал, — прошептала мне супруга на ухо.

— И мы теперь должны на колени перед ним упасть? К нам он отношения никакого не имеет. Мы не в Министерстве работаем.

Сейчас становится понятнее его поведение в кабинете у Рыбалко, и надменное общение.

— Сам виноват, Верочка. Не устоял на ногах, — вернулся к