Горничная для депутата - Надежда Волгина

– Главное, что все обошлось.

До дома Сафронова они доехали быстро. Пробки на дорогах уже рассосались.

– Кира, Максим Андреевич велел зайти к нему в кабинет, как только ты вернешься, – Лилия Петровна с интересом смотрела на девушку.

Кира поспешила на второй этаж. В коридоре налетела на Полину.

– Простите, – поспешно произнесла она.

– Не надо носиться по дому, как ошпаренная, – скривила Полина губы. – Осторожнее, ты едва не сбила меня с ног.

В кабинете кроме Сафронова сидела темноволосая девушка. Ухоженная, безумно элегантная. Она приветливо улыбнулась Кире.

– Ирина Маркушина, – представилась она. – Корреспондент.

– Утром Ирина возьмет у вас интервью, – Максим Андреевич указал Кире на кресло. – Сейчас она задаст вам несколько вопросов. Завтра продолжите.

– Интервью? – удивилась Кира. – У меня? О чем?

– О том, как Максим Андреевич помог вам в сложной жизненной ситуации, – деловито сообщила Маркушина. – Небольшая статья будет размещена в дайджесте на этой неделе. Попробуем также напечатать ее в одном из изданий, сотрудничающих с нами, – повернулась она к Сафронову. – Небольшая ненавязчивая, но емкая статья не будет лишней для привлечения внимания к вашей кандидатуре.

Неужели из банального бытового скандала между супругами можно извлечь какую-то выгоду в борьбе на выборах? Очевидно, тут все средства хороши…

Слишком много событий для одного вечера, который обещал быть рядовым.

Голова у Киры гудела и пришлось обратиться за помощью к Лилии Петровне, когда вышла из кабинета Сафронова. А пробыла она там с полчаса, в течение которых Ирина Маркушина задавала ей вопросы. Все они относились к тому периоду жизни Киры, что прошел после аварии, а точнее к трем дням. То, как жила она до встречи с Максимом Андреевичем, никого не интересовало.

– Лилия Петровна, не подскажете, где в этом доме аптечка? – спросила Кира, когда домработница открыла дверь своей комнаты, выглядя при этом крайне недовольной.

Ее раздражение Кира могла понять, ведь рабочий день давно закончился. И все, что с ней сегодня произошло, тоже уложилось в какие-то два часа. Тем не менее, настенные часы уже показывали начало одиннадцатого.

– Что с тобой? – хмуро поинтересовалась Лилия Петровна. – И зайди уже, чего в коридоре топтаться. Не ровен час, дикая Полька проскачет, – распахнула она дверь пошире, и Кира вошла в комнату.

– Извините за позднее вторжение, – спохватилась она, – мне просто больше не к кому обратиться. Очень болит голова.

– Что не удивительно, – проворчала женщина, отправляясь к комоду. – В таком-то дурдоме.

Что она имела в виду, Кира уточнять не стала. Да и от головной боли ее начало подташнивать.

– Держи, – сунула ей в руку Лилия Петровна таблетки. – Мне только они и помогают. И иди уже, спать хочу, – практически вытолкала ее домработница за дверь. – В отличие от некоторых мне завтра вставать ни свет ни заря, – ворчала она, закрывая дверь.

С таблетками Кира отправилась на кухню. Там она еще и ополоснула лицо холодной водой. Немного стало полегче. Да и скоро должна начать действовать таблетка.

Кира решила немного побыть еще в тишине на чистой кухне. Она и стакан за собой вымыла и убрала на место, и брызги вытерла. Лилия Петровна и не заметит, что была тут Кира в запретное время. Но в комнату идти не хотелось, а с окна кухни открывался чудесный вид на сад в свете фонарей.

Как быстро лето сменила осень, а в воздухе пахло приближающейся зимой. Прямо как ее жизнь, что из счастливой и полной планов превратилась вдруг в бестолковую и никому не нужную.

Кира смотрела на деревья. С одного под порывом ветра сорвало сухой листок, и кружась он опустился на землю. Этот лист хоть освобождает место новому молодому, который вырастет будущей весной. Да и судьба у него быть опавшим, пройдя жизненный цикл. А для чего сорвало ее? И почему она продолжает кружиться в воздухе? Не потому ли, что нет ей больше нигде места?

Прошло, наверное, минут двадцать, когда Кира решила подняться к себе в комнату. Головная боль прошла, спасибо Лилии Петровне. Да и пора было ложиться спать, ведь завтра ей предстоял насыщенный день.

Она уже приблизилась к двери и приоткрыла ее, как до нее донеслись голоса.

– Она же к тебе клеилась!

– Не говори глупостей, Полин. Такая у нее работа.

– Потеть, краснеть и преданно заглядывать тебе в глаза? И почему она приперлась сюда?

– Потому что я ее пригласил.

– Мог бы пообщаться с ней в офисе…

Говорили Максим Андреевич и Полина Михайловна. Кира почувствовала себя преступницей, невольно подслушивая их разговор. Но и выйти она не могла – чтобы попасть в свою комнату, нужно было пройти через холл, где в этот момент они беседовали. Кира только и могла, что прикрыть дверь, но даже так слышала каждое слово.

– Ты специально тащишь в дом баб, чтобы я ревновала?! – Полина уже кричала, нимало не заботясь о посторонних в доме.

– Полин, ты всегда ревнуешь на пустом месте. Прекратим пустой разговор. Я дико устал…

– То эта горничная!.. Откуда она только взялась – неумеха и мямля. То журналистка эта!.. А я смотри на все это и проглатывай.

– Если тебе что-то не нравится, ты знаешь, что делать.

В отличие от любовницы Сафронов явно старался говорить спокойно. Но и он был готов сорваться – это Кира поняла по его интонациям.

– Не дождешься! Жду тебя в спальне!.. – послышался звук шагов на лестнице.

Кира очень надеялась, что Максим Андреевич последует за ней, но в следующий момент дверь в кухню распахнулась.

– Вы? – увидел он ее, стоящую у окна.

Кира специально отошла подальше от двери, но и это не помогло.

– Вы все слышали, – прошел он к холодильнику, достал бутылку молока и припал к горлышку.

И это был не вопрос, а утверждение. Кира снова испугалась, что ее сейчас обвинят в подслушивании.

– Не обращайте внимания, – вернул Максим Андреевич бутылку на место и захлопнул холодильник.

Очень некстати Кира вспомнила, как мама всегда ругала папу, за то, что пьет молоко прямо из бутылки. Она считала, что после этого молоко быстро скисает. Впрочем, так оно и было. Но переубедить папу не могла.

– Я и не обращаю, – сочла нужным ответить Кира.

– Правильно делаете. Полина такая…

Какая такая, Кира уточнять не стала. Подумала только, что Сафронов довольно терпелив к своей любовнице. Попробовала бы она закатить Володе такую истерику…

Ну вот зачем она только его вспомнила? Как и сравнения тут неуместны. Сафронов от Володи отличается, как… черный кофе от молока. Насколько первый удачливый и уверенный в себе, настолько второй лишь создает видимость успеха. Сейчас Кира понимала, что видела своего мужа таким, каким хотела видеть, и каким он точно не являлся.