Олимпиец. Том V - Артур Осколков

Непринужденно стоящий Арес громко и презрительно рассмеялся.

— Сражение?! Хорошая шутка, отец! Эта жалкая пародия на бога не продержалась против меня и минуты. Ты бы видел, как он драпал, только сандалии сверкали.

— Драпал? — вскинулся задетый словами брата светозарный Аполлон. — Тебе ли говорить, безмозглый мясник! Напомнить Трою? Как ты выл под стенами Великого Города. Какого это, о бог воины, дважды проиграть младшей сестре? Я до сих пор помню этот удар, камень, крошащий твою голову.

— Поосторожнее со словами, братец! Троя пала, — кровожадно сверкнув глазами, напомнил Арес. — Несмотря на все твои старания. А еще…

Он резко шагнул к Аполлону и, оказавшись вплотную, буквально уперся ему в лицо безумным взглядом убийцы:

— Признай, мальчик, ты любитель бить из-за угла! Вспомни хоть твой подлый выстрел в Ахилла. А в реальном бою от тебя пользы столько же как от наконечника из дерьма!

Бог демонстративно принюхался.

— И воняешь ты не лучше.

Покровитель искусства аж задохнулся от такого сравнения. Бог не находил слов и только глотал воздух, только чтобы через пару долгих секунд возмущенно повернуться к Громовержцу:

— Отец, ты слышишь его!

— Как обычно! — загоготал Арес. — Только что идет не так, как Золотой мальчик бежит жаловаться к папочке.

Аполлон возмущенно топнул ногой.

— Отец, ты так и будешь это терпеть?!

— Ну давай уже, сопляк. Заплачь, — продолжил насмехаться воитель, прислонившись спиной к толстой мраморной колонне.

— Ах ты…

— Довольно! — Громыхнул над Олимпом раскатистый разряд, заставший обоих богов притихнуть. Зевс властно поднялся с трона и оглядел своих сыновей гневным взором. — Оба хороши. Арес!

— Отец? — воин упер в Громовержца полубезумный звериный взгляд и вызывающе оскалился, отчего Аполлон аж потерял дар речи. — Что, опять меня сдаешься крайним?!

Зевс трухнул головой, с трудом борясь с желанием прилюдно наказать дерзкого щенка. Впрочем, сейчас не время. Сейчас он хотел получить ответы на вопросы.

— Что ты забыл в Академии, сын? — спокойно спросил он, словно не заметив наглого поведения. — Почему притворялся учителем?

Воитель только пожал плечами.

— Убивал время.

— Ложь! — ткнул в него пальцем Аполлон. — Он защищал этого смертного щенка, Адриана.

Арес безразлично искривил губы.

— Афине мальчик по нраву. Я решил, будет забавно, если щенка удавит его же собственный учитель. Только представь, отец. Как бы он выл, как бы рыдал на коленях, пока я… Он издал чавкающий звук. — Пока я давил бы ему глаза.

— Отец! Это же очевидная…

— Я сказал: «Довольно», — тоном ниже произнес Зевс, устало массируя виски. — Арес твои распри с сестрой выходят за все границы. С этого момента я запрещаю тебе покидать пределы Олимпа без моего разрешения. Что до Адриана Лекса… Забудь про него. Это вас обоих касается. Мы не убиваем пастухов без особых причин.

Аполлону ответ явно не понравился.

— Неужто ты боишься Аида, отец? Он же… Кха-кха!

— Боюсь? — раздражение в глазах Громовержца сменилась на холодную ярость, пока мускулистая рука с силой сдавливала горло бога. — Не путай мое милосердие со слабостью, сын. Ибо даже у милосердия есть границы. Или… может, ты считаешь, что я сдал?

— Прости, отец… Кха-Кха!

— Может, ты считаешь, что мое время пришло? — Ладонь Зевса сжалась еще сильнее. — Что мне пора уступить? А?!

— Нет… Кха-Кха. Отец… Пожалуйста…, — с ужасом хрипел Аполлон, пока его глаза наливались кровью. — Пожалуйста… Кха-Кха!

Зевс склонил голову набок, словно любуясь страданиями сына, пока наконец не разжал ладонь, словно пушинку отбросив едва дышащего бога в сторону. Аполлон проехался по гладкому, словно лед, полу и врезался в стену, где и замер, судорожно сжимая красное горло и давясь сухим кашлем.

Громовержец проводил Аполлона презрительным взглядом, словно разочаровался в его слабости, и вернулся обратно на трон. На обоих сыновей он больше не смотрел.

— Оставьте меня. Оба.

Боги поклонились и направились к арке выхода. Только если Арес выходил с расправленной спиной и довольной ухмылкой, то его брат обеими руками держался за горло и с трудом семенил к двери, кидая на бога Войны разъяренные взгляды.

— Думаешь, что это конец? — стоило им выйти наружу, прохрипел Аполлон и быстро оглянулся по сторонам, чтобы проверить, что никто не видит его унизительного состояния. — Я…

Арес не стал дожидаться, пока тот закончит и просто, без замаха врезал брату в нос. Короткая вспышка света, и… Аполлон исчез. Вот только смачный хруст и золотая кровь на костяшках пальцев весьма явно говорили, что полностью бог Света увернуться не смог.

— Тебе не надоело? — раздался из-за спины весельный мальчишеский голос, заставивший Ареса улыбнуться. Среди прочих богов, к Гермесу он относился лучше других. За исключением разве что Афродиты, но там уже несколько иные причины.

— Поддерживаю имидж.

В ответ на это Гермес закатил глаза и демонстративно огляделся, как бы говоря: «Ты видишь кого-то кроме нас двоих?». Арес мысленно взвесил за и против, и внутренне согласился. Храм Двенадцати располагался на самой верхушке горы Олимп, простым богам сюда допуска не было.

Да и что сказать, ему откровенно надоело держать личину.

— Что происходит, Гермес? — спокойно спросил Марс, кивком головы указывая на безлюдный сад, где они могли бы говорить без опасения быть подслушанными. — Я давно не видел отца в настолько параноидальном состоянии.

— Проблемы на границе, — коротко ответил Гермес, с трудом удержавшись, чтобы не присвистнуть от восхищения.

Подумать только, две тысячи лет он считал Ареса безумным психопатом, с бзиком на кровавых оргиях… А сейчас перед ним стоял хладнокровный, сдержанный и уверенный мужчина, но при этом с веселой, даже озорной, как у самого Гермеса, искоркой в золотых глазах.

На секунду Богу плутовства и мошенничества даже как-то стыдно стало, но он быстро оправдал недосмотр своей занятостью. Да и, казалось бы, какая разница, что в Риме Марса считали благоразумным и честным богом военного дела? Где Олимп, и где Рим в конце-то концов.

— Проблемы на границе? — переспросил Марс, как только они оба опустились на белокаменную скамейку среди сада оливковых деревьев. — Я ничего не слышал.

Гермес кивнул.

— Так и должно быть. Мы с Дионисом убрали все следы. Всего пара смертных свидетелей, которых спишут за бормочущих пьянчуг. От остальных пришлось… избавиться, — тут бог заметно поморщился и отвернулся в сторону.

— Избавиться? Все настолько плохо? — удивленно нахмурился Марс.