Кровь, охота и рок-н-ролл - Н. Хари

Элизабет «Лиззи» Брасс, секретарь и помощница Альберта, Давиде не любила. Порой ему казалось, будь у неё шанс, кастрировала бы итальяшку тупыми ножницами, причем на этот шанс она надеялась при каждой встрече. Дав относился к ней почти с пониманием — многие женщины-вампиры, пережившие принудительное замужество во времена, когда они воспринимались как не очень разумная собственность, в принципе терпеть не могли мужчин. Обычно младший Гвидиче проявлял уважение — не заигрывал, не касался, и присутствующим дамам внимания не уделял. Однако с Элизабет вышла осечка. Она его раздражала, и до Большого раздела была лишь мелкой сошкой враждебного клана, а он — неофициальным принцем. Он мог позволить себе дерзости и позволял.

Выражаясь современным языком, до раздела Дав её «троллил», делая намеки на кое-чью неудовлетворенность и забавляясь тем, как она беснуется. И вот он в Краствиле в статусе мальчика на побегушках, а успешность миссии зависит в том числе от желания Лиззи сотрудничать. Karma is a bitch.

— Ну, вот архив. Развлекайтесь!

Архив представлял собой пародию на кабинет Альберта: тоже письменный стол в центре и шкафы вдоль стен. Только вместо книг цветные папки с номерами и буквами, да у светильников нет абажуров.

Дав мысленно выругался со всем страстным итальянским темпераментом.

— Бумажный.

— Именно, — проговорила Лиз ядовито, — если разбираться придётся долго — ничего страшного, солнце сюда не проникает.

Хотелось вызвериться на неё, пригрозить, напомнить, кто он. Но возраст чему-то да научил.

— Нас может кто-то проконсультировать?

— Нет! Формально архивом заведую я, но на самом деле его заполняют дежурные. А из дежурных сейчас никого, кровь раздали и ушли!

Я понимаю, как устроена эта абра-кадабра на полках, но хочу посмотреть, как ты трепыхаешься, щенок!

— Вызови.

— Что?

— Вызови кого-нибудь из дежурных. Они успеют прийти и уйти до восхода, а если нет — солнце сюда не проникает, — он смотрел на неё тяжело, мол, шутки кончились.

Она нахмурилась. Из-за глаз на выкате и возрастных брылей Лиззи напоминала пожилого бульдога. Сейчас бульдог думал вцепиться ему, или поджать хвост.

Нэнс тем временем перебирала папки. Брала с разных стеллажей, листала и возвращала на место.

— Я уточню, — она развернулась и застучала каблуками по коридору. В момент инициации ей было немного за сорок, и она считалась почти старухой. Однако корсеты и общая строгость к себе сохранили Лиз достойную фигуру, которую она облачала в комплекты из блузок с бантом и узких юбок. Старомодно, но мило. Вечно недовольное лицо всё портило.

— Я поняла примерную систему, — сказала Нэнс.

— Умница. Найди ребят из Общежития. Как их… Келда Морген, Джеффри МакКоллз…

— ...Кристиан Ниллиган и Гэ Доваго. Я помню.

«Разумеется».

Нэнс пронеслась по архиву ураганом, и через минуту Дав просматривал нужную папку. Вернулась Элизабет в сопровождении темнокожего найфа.

— Дежурный не отвечает. А пока Бернард вам поможет… физически.

«И заодно проследит, чем мы занимаемся».

— Спасибо, Бернард. Я никогда не отказываюсь от помощи. И сам в помощи не отказываю.

Лиззи перекосило как от надкусанного лимона, но она промолчала и вновь их покинула.

Дав погрузился в изучение папки. Второй. Третьей.

— Нэнс, найди двух других пропавших. И их соседей, если есть.

Снова кипы бумаг. Адреса, даты, почти никаких имён. Отдельные страницы Дав фотографировал, затем показывал Нэнс, чтобы запомнила.

— Теперь журналы по учёту крови, — он перешёл на флорентийский, впрочем, не питая иллюзий: даже если Бернард не знаком с его языком, он, скорее всего, пишет аудио. А Лиззи и Альберт флорентийским владеют в совершенстве.

Журналы тоже быстро нашлись, правда, без двух последних томов. Один, «забыли» внизу, на выдаче. Пропажа второго так легко не объяснялась. Возникла дилемма: вызвать Лиззи и потребовать учётник, однозначно показав, в какую сторону он копает; или притвориться, будто стреляет наугад, и довольствоваться тем, что есть. Дав выбрал второе.

С дежурным он так и не встретился, зато когда они уже собралась уходить, появился Альберт.

— Хотелось бы мне узнать о ваших находках, синьор Гвидиче. Однако скоро рассвет, поэтому не буду задерживать. Увидимся завтра.

***

День пролетел бодро, хотя Ада лютейше не выспалась. Помогло то, что она уже работала продавщицей и поэтому не допускала грубых ошибок. Она знала, как открывается касса, улыбалась клиентам и даже примерно запомнила ассортимент — по крайней мере, самые ходовые позиции.

Лин ответил в разгар смены, в аккурат когда Анаит рассуждала, как надо выглядеть нормальному мужчине («посуровее, а не так, словно у мамы косметичку стянул!»). Тема её никак не отпускала, поэтому переписка получилась скомканной, с большими паузами.

«С чего интересуешься итальянцами? У тебя какая-то движуха?»

«Пока непонятно. Я в Краствиле, и здесь тусит Давиде Гвидиче, а из сопровождения при нём одна Нэнси Геррато».

«Вау! Ну, ходили слухи, будто братья опять поцапались, и Граф принял сторону Лоренцо. А Давиде, получается, убрали от кормушки и сплавили в глушь! Алонсо нынче суров!»

«Или это очередная интрига. Тут ещё якобы маньяки завелись».

«Маньяки? Сестрёнка, ты же не влипнешь, правда?

Сестрёнка?

Ау!

Я поспрашиваю для тебя про римлян».

«Извини, я вроде как на работе. Спасибо. Не влипну».

Под конец смены Ада с трудом держалась на ногах. Посетителей прибавилось, и всем полагалось улыбнуться и сказать «Хэллоу!». Теперь на улице тянуло говорить «Хэллоу» каждому встречному.

После ночного приступа она наспех договорилась с Листасом о тренировке, но зал освобождался только в одиннадцать, а Аркадий просил Аду в одиночку не ходить по темноте. Он согласился посидеть с ней и проводить до дома в обмен на немецкое пиво. Ада надеялась, он потом не сядет за руль. Ещё она хотела отблагодарить Спайсов и приготовить им ужин, поэтому несмотря на желание свалиться в кровать и забыться, направила пикап в сторону «Волмарта».

Супермаркет подействовал на неё оглушающе: за четыре месяца Ада отвыкла от такого количества людей и вещей. Забив багажник покупками, она огляделась в поисках кафе с понятным кофе и пирожными. Но поманил Аду книжный. Раньше она любила читать, но после событий в Чикаго перестала. Просто не могла: строчки сюжетов рассыпались, собираясь в газетные заголовки, выписки судмедэкспертов и лживые письма Энрике Кармоны. Слова были скомпрометированы. Жизнь была скомпрометирована. Однако Ада нуждалась в книгах