Добыча золотого орла - Саймон Скэрроу

– Судя по виду, Максимий, твои ребята так и рвутся в бой.

– Так точно, командир. Ждут не дождутся, когда можно будет вступить в драку.

– Рад это слышать.

Веспасиан подступил ближе к командиру когорты и понизил голос.

– Приказ ты получил и понимаешь, какая важная роль отведена тебе в нынешнем деле.

– Так точно, командир.

– Напоследок – вопросы есть?

– Никак нет, командир.

– Молодец!

Веспасиан протянул руку, и они сжали друг другу запястья.

– Последнее сражение. К концу дня все должно закончиться. Да пребудут с тобой боги, центурион.

– И с тобой, командир.

Веспасиан улыбнулся и повернулся лицом к востоку, где над горизонтом уже начинала заниматься заря.

– Ну, время выступать. А вечером я непременно разопью с тобой и твоими ребятами кувшинчик вина.

Легат отступил назад и повел свою свиту к деревянной лестнице, что вела на надвратную площадку.

Максимий повернулся к центурионам:

– По подразделениям разойдись! Быть готовыми к маршу.

Отсалютовав командиру, Катон и Макрон рысцой припустили вдоль молчаливой колонны легионеров к своим центуриям. Катон отметил, как сверкали полированные накладки на щитах: чехлы для защиты от влаги Максимий приказал оставить в палатках, чтобы не нести на марше лишнего веса.

«Лишь бы только дождя не было», – подумал Катон, вспомнив, каким страшно тяжелым становится промокший насквозь щит.

Добежав до строя Третьей центурии, Макрон остановился, кивнув своему младшему другу, продолжившему свой путь в хвост колонны, где под штандартом Шестой центурии его дожидался оптион Фигул. Длинное древко украшал лишь один знак отличия, не считая, конечно, квадратной подвески с номером подразделения. Диск с профилем императора Клавдия. Этот наградной знак был пожалован всем центуриям армии Плавта после прошлогоднего разгрома Каратака под Камулодунумом. Катон незаметно улыбнулся. Прошлогодний разгром, надо же. И вот по прошествии года они опять собираются разгромить Каратака. Конечно же, окончательно. Правда, ему казалось, что, какой бы победой ни увенчалось сегодняшнее сражение, о своем заклятом недруге Каратаке римские легионы еще услышат. Год, проведенный на этом варварском острове, прежде всего научил его одному – бритты слишком глупы, чтобы осознать значение поражения. Каждое войско, которое они высылали против римлян, терпело поражение, но они не извлекали из кровавой бойни никакого урока и упрямо продолжали сопротивляться, несмотря на понесенные потери. Катону очень хотелось, чтобы нынешний разгром и вправду сломил их упорство: ради спасения их же самих и их детей.

– Шестая центурия, подготовиться к маршу!

Из темноты донеслись негромкие звуки: солдаты подняли стоявшие на земле щиты, вскинули на плечи метательные копья. Несколько мгновений, и все снова стихло.

Со стороны головы колонны до слуха Катона донесся приказ открыть ворота: протестующе заскрипели выдвигаемые из скоб запорные брусья, тяжелые бревенчатые створы распахнулись вовнутрь, и в чреве освещенной надвратной башни открылся черный зев. Максимий проревел приказ, и когорта пришла в движение: четко, центурия за центурией, с неуклонным соблюдением установленной дистанции между подразделениями. Наконец прозвучал приказ Антония, адресованный Пятой центурии. Катон дождался, когда ее последняя шеренга шагнула вперед, мысленно сосчитал до пяти и наконец воскликнул:

– Шестая центурия, шагом марш!

Во главе подразделения шествовал он сам; Фигул рядом, поотстав на шаг. За ними знаменосец нес штандарт, а за штандартом маршировала колонна из восьмидесяти бойцов – первый в жизни отряд под его самостоятельным командованием. Ни одного хворого, недужного. Катон оглянулся через плечо и переполнился гордостью. Это ведь его воины, его центурия. Взгляд скользил по выступающим из сумрака лицам бойцов первой шеренги, и Катон чувствовал, что не может быть в жизни ничего лучше, чем служить центурионом Шестой центурии Третьей когорты Второго легиона Августа.

Когда когорта вступила под надвратную башню, легат выхватил из ножен меч и, воздев его к небу, возгласил:

– За победу! За победу! С нами Марс!

– Мечи наголо! – проревел Максимий, маршировавший во главе колонны. Лязгнула сталь, сверкнули смертоносные отточенные клинки, и войска подхватили клич легата, восхваляя бога войны.

Славословия звучали до тех пор, пока лагерные валы, оставшиеся далеко позади уходившей когорты, не превратились в туманный контур, обрисовывающийся в занимающемся утреннем свете.

Оглянувшись последний раз через плечо, Катон устремил взгляд вдоль дороги, по которой Максимий вел своих бойцов на битву, решащую судьбу Каратака и его воинства раз и навсегда.

Уже по одному рассвету стало очевидно, что день выдастся исключительно жарким. На ясном небосводе не было даже намека на облачко. Когорта размеренно маршировала по разбитой дороге, и подбитые гвоздями сапоги легионеров вздымали пыль, покрывавшую застарелые колеи от подвод. Поскрипывали ремни, ритмично позвякивала хорошо подогнанная амуниция, мерно покачивались щиты и метательные копья.

Чуть справа от пехотной колонны, параллельно ей, двигалось кавалерийское подразделение. Центурионы, собранные Максимием, маршировали во главе когорты.

– Главное, не сбиваться с шага, маршировать размеренно и ровно, – наставлял командир. – Спешить нам некуда, а стало быть, не стоит выматывать людей без всякой на то надобности.

Макрон помалкивал, но на сей счет у него было совсем другое мнение. По его разумению, когорте стоило бы занять позицию как можно скорее. Легат достаточно ясно дал понять, что все должны быть готовы перехватить Каратака, когда бы тот ни начал переправу. Да, спору нет, Третья когорта легко доберется до брода вскоре после полудня, но все же, будь это его, Макрона, когорта, он привел бы ее туда заранее форсированным маршем, занял позиции, установил все необходимые заграждения и распределил людей, дожидаясь появления неприятеля.

Лучше сто раз перестраховаться, чем допустить лишний риск – годы, проведенные им «под орлами», буквально вбили этот принцип в его голову. Однако каковы бы ни были его соображения, когортой командовал не он, и не дело подчиненного обсуждать приказы командира. По этой причине центурион Макрон держал язык за зубами и в ответ на последнее указание Максимия лишь кивнул.

– Когда доберемся до аванпоста дополнительного подразделения, устроим там привал, ну а заодно разживемся шанцевым инструментом для устройства заградительных сооружений.

– А кому из вспомогательных подразделений поручен этот аванпост, командир? – позволил себе поинтересоваться Катон.

– Это Первый батавский отряд – германцы и по рождению, и по воспитанию, – с улыбкой ответил Максимий. – Но ребята славные. К тому же они в хороших руках. Фортом сейчас командует центурион Порций. Мы с ним приятели, он, как и я, из бывших преторианцев.