Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов - Лидия Флем

Среди сестер Эммы наиболее преуспела Тереза Экштейн-Шлезингер: как и ее брат Густав, она стала видным деятелем социалистической партии и членом парламента. Что же касается Эммы, то помимо того, что она была одной из первых пациенток Фрейда, подвергшихся психоанализу, она еще, по всей видимости, стала одним из первых психоаналитиков. Об этом свидетельствует фраза из остававшегося долгое время неопубликованным письма Фрейда Флиссу от 12 декабря 1897 года: «(Эмма) Экштейн, занимаясь лечением своей пациентки, специально строила его таким образом, чтобы не затрагивать тему бессознательного, и в процессе общения она, помимо всего прочего, смогла восстановить те же сцены с отцом. Девушка, кстати говоря, чувствует себя прекрасно». Кроме того, Эмма стала автором нескольких научных работ по воспитанию детей, одна из них, под названием «Вопрос сексуальности в воспитании ребенка», была опубликована в 1904 году. Еще одна статья появилась в социалистическом журнале «Ди Нойе Цайт», именно ее цитировал Пауль Федерн, родственник Экштейнов (он также вступил в социалистическую партию, но гораздо позже – в 1918-м), на заседании Венского психоаналитического общества 4 января 1911 года, сказав: «В работе Эммы Экштейн о сексуальном воспитании ребенка, одной из первых работ, написанных под влиянием Фрейда, в качестве профилактической меры против преждевременного пробуждения детской сексуальности рекомендовалось не наказывать ребенка, а всячески развивать его Я». Из переписки Эммы и Фрейда нам стало известно, что Эмма активно пользовалась его библиотекой, работая над своей статьей о детском онанизме.

Познав горечь разочарования в любви – ее бросил возлюбленный, венский архитектор, – Эмма закончила свои дни среди книг, в комнате, которую никогда не покидала. Однажды Фрейд написал ей: «Я обидел Вас, объяснив, почему случилось так, что наши отношения не переросли в любовь…» Смогла ли она простить ему это?

Эмма Гольдман

В 1895 году жизнь свела с Фрейдом еще одну Эмму, но доктор, возможно, никогда об этом так и не узнал. Под ирландским псевдонимом Э. Дж Брейди Эмма Гольдман – юная анархистка родом из России – приехала из Соединенных Штатов в Вену, чтобы получить диплом акушерки и медсестры. Вена очаровала девушку: все в этом городе казалось ей ярким и праздничным. У нее было лишь одно желание: с головой окунуться в эту жизнь и проводить время, наблюдая за венской публикой с террасы какого-нибудь кафе или гуляя в парке Пратер. На акушерских курсах Эмма познакомилась с молоденькими еврейками, приехавшими в Вену из Киева и Одессы. Жили эти девушки в «жуткой крысиной дыре», и она пригласила их переехать в свою квартиру и стала обучать немецкому языку; в скором времени ее комната превратилась в излюбленное место общения студентов – выходцев из России. От них она узнала о лекциях, которые читал «молодой, но уже снискавший известность преподаватель по имени Зигмунд Фрейд». Эмме удалось записаться на лекции Фрейда. Они стали для нее настоящим откровением. В своей книге «Эпопея анархистки» она вспоминала: «Его блестящий ум, простота и открытость производили на слушателей потрясающее впечатление, им казалось, что из темной комнаты их вывели на яркий свет. Впервые в жизни я поняла, что такое подавление сексуального влечения и какое влияние оно может оказывать на мышление и поведение человека. Фрейд помог мне познать самое себя. Я поняла также, что только извращенный ум мог усомниться в правильности фрейдовских мотивировок, а самого Фрейда счесть "порочным", не оценив величия и красоты его личности».

Она-то сразу все поняла, эта «Красная Эмма», у нее не было ни малейших сомнений в том, что в лице Фрейда она повстречала подлинного революционера! А вот остальные, его пациенты например, почувствовали ли они, что, переступая порог фрейдовского кабинета, они соприкасаются с грядущим веком? Поняли ли они это, все эти М. К. и М. ф. Ф. из Будапешта, банкир – «старый холостяк и прожигатель жизни», перезревшая девица из квалифицированных работниц, супруга коммивояжера, пережившая приступ истерии во время собственного исполнения сегидильи из оперы «Кармен»?… Каждый из них приходил к доктору со своими страхами, своей депрессией, своей ипохондрией или своей импотенцией, а в качестве лечения не получал ни микстуры, ни электротерапии, ни каких-либо рецептов; их ожидала лишь удивительная магия чуткого Фрейда, который с интересом и вниманием выслушивал пациента и на основе анализа пытался разобраться в его проблемах.

Генрих Гомперц

Когда Генрих Гомперц, преподаватель философии и, как и его отец Теодор Гомперц, специалист по классической литературе, обратился к Фрейду с просьбой истолковать его сны и исследовать его душевные порывы, тот воспринял это как подарок судьбы. «Среди моих пациентов до сих пор не было никого, кто мог бы сравниться с вами по уровню интеллектуального развития», – заявил он Гомперцу. Но радость отнюдь не помешала доктору предупредить возможного пациента о том, что того ожидало. Предприятие, в которое он собрался ввязаться, могло оказаться довольно рискованным: раз начавшись, лечение могло затянуться и отодвинуть на задний план другие, возможно более срочные дела пациента. Готов ли тот к подобному развитию событий? Доктору непременно придется задавать анализируемому нескромные вопросы, не будет ли тот в обиде? И сможет ли он пережить все те тягостные чувства, которые психоаналитик обязательно пробудит в нем? «Короче, – написал Гомперцу Фрейд, – если вы со свойственной философам любовью к истине хотите подвергнуть свою внутреннюю жизнь беспристрастному анализу, я буду счастлив оказать вам в этом содействие». И, не откладывая дела в долгий ящик, назначил Гомперцу встречу на следующий день – в четверг, 16 ноября 1899 года.

На момент обследования Генриху Гомперцу было двадцать шесть лет, в своей карьере он следовал по стопам отца: как и тот, всю жизнь отдал преподаванию в Венском университете, прервав его лишь из-за вынужденной эмиграции в Соединенные Штаты, где умер в 1942 году в Лос-Анджелесе. Генрих Гомперц принадлежал, и по праву, к венскому истеблишменту, поскольку в детстве по воле отца был крещен. Что же могло подтолкнуть его к тому, чтобы испытать на себе фрейдовский психоанализ? Фрейд относил этого пациента к разряду «истериков, которые вполне могут чувствовать себя здоровыми и способны на сопротивление…». Итак, попав в умеющий хранить тайны кабинет Фрейда, где уже заняли свои места несколько копий античных статуй и стояли вереницы бронзо вых и глиняных статуэток, решился ли Генрих заговорить о своем отце, восстал ли он против него или остался благоразумным и послушным сыном?

Теодор Гомперц был потомком влиятельного еврейского рода, в незапамятные времена обосновавшегося в Центральной Европе; начиная с пятнадцатого века это семейство насчитывало среди своих членов немало придворных, банкиров, врачей и раввинов. Сам Теодор принадлежал к тем евреям-просветителям, знатокам Древней Греции, которые были ярыми сторонниками ассимиляции. Член Академии наук и автор монументального труда по античной философии «Греческие мыслители», этот ученый находил время и для активного участия в общественной жизни. Он защищал позиции либеральной партии и резко критиковал Теодора Герцля и его детище – сионизм. Генрих продолжил дело отца, он переиздал принадлежавший перу Теодора труд «Греческие мыслители», составил его биографию, но, возможно в память о другой фигуре, ассоциировавшейся у него с образом отца (Фрейд был старше Генриха на семнадцать лет), он написал книгу о творчестве Парменида и Сократа в духе психоаналитического исследования…