Любовь цвета боли - Полина Жилинская

Разглядывая ночное небо и слушая пение цикад, не замечаю, как проваливаюсь в тревожный сон. Мне вновь снится подвал, только теперь он мрачный и темный. Надо мной нависает всё та же большая мрачная фигура, в руках у моего мучителя хлыст. Я с ужасом вжимаюсь в стену и молю о пощаде, невыносимая боль сводит с ума. Позади фигуры открытая настежь дверь, за которой ярко светит солнце и доносится радостное щебетание птиц. Всем своим нутром я рвусь туда, к свету. Вновь и вновь безуспешно пытаюсь подняться с холодного, от чего-то слишком влажного пола, но липкие щупальца не пускают меня, вжимая в каменные стены. Скользя босыми пятками по бетону, опускаю взгляд вниз и вижу, что сижу в луже крови. В своей крови. Она везде, на стенах, потолке, на мне, на нависшем надо мной мужчине.

В ужасе кричу и просыпаюсь, резко сажусь в кровати и оглядываю пространство комнаты. Сердце бьется как у загнанного животного, я вся покрыта испариной. Громко взвизгиваю от того, что дверь с грохотом открывается и на пороге возникает крупная фигура мужчины из моего кошмара.

Он, замерев в проеме двери, бегло оглядывает помещение. Убедившись, что в комнате больше никого нет, переводит крайне недовольный взгляд на меня. Сглатываю и прижимаю к груди одеяло, откидываясь на мягкое изголовье кровати. Тихой поступью он проходит вглубь комнаты и останавливается напротив. Завороженно замираю, разглядывая голую грудь с редкой порослью волос, подтянутый живот с четко очерченными кубиками пресса, широкие плечи и руки, упершиеся в бедра, на которых совсем низко сидят тонкие серые пижамные штаны. Отчего-то дыхание сбивается, а во рту становится сухо, словно в пустыне.

Мужчина напротив, сузив глаза, цепким взглядом наблюдает за мной, не делая попыток заговорить. Заставляю себя отвести взгляд от его полуобнаженного тела.

— Я… — мельком кидаю на него взгляд, собираясь объяснить, что со мной всё в порядке, но все слова застревают в горле.

В этот момент от мужчины веет чем-то диким, до противной дрожи — могущественным. Его почерневший взгляд застывает на моих губах. Затем невыносимо медленно опускается на шею и ниже, на грудь, облепленную влажной от липкого пота футболкой. Холодок проходится вдоль позвоночника, стоит мужчине поднять взгляд. В его глазах пылает пламя, лицо заостряется как у хищника, крылья носа слегка подрагивают при каждом вздохе. Сухое поджарое тело напряжено и натянуто как струна, широкая грудь то вздымается, то опадает в такт неровному дыханию; затем, словно по щелчку, он расслабляется и на миг прикрывает глаза, слегка запрокидывая голову.

Будто он что-то для себя решил.

Перестаю дышать, кажется.

В следующее мгновение он стремительным, едва уловимым движением срывается с места, двигаясь на меня с мрачной решимостью в глазах. На секунду замешкавшись, взвизгиваю и подскакиваю на ноги, на кровати. Успеваю сделать пару шагов в противоположную от него сторону, прежде чем большая рука хватает меня за футболку на спине и тянет обратно.

Боже! Этот монстр убьет меня за то, что я разбудила его криком. Ему наверняка надоело со мной возиться. Все эти мысли проносятся у меня в голове в доли секунды. Не удерживаюсь и заваливаюсь назад, спиной упираясь в голую грудь мужчины. Мы оба замираем. Я — на краю кровати, он — за спиной, уткнувшись носом в мою шею и жадно, прерывисто дыша.

Одна ладонь покоится на моем бедре, опаляя жаром голую кожу. Вторая распластывается по животу, прижимая к большому телу. Лопатками ощущаю, как вздымается его грудь, а рука с живота медленно перемещается выше. Шеи касаются теплые губы, посылая волну мурашек по телу.

Боюсь в этот момент пошевелиться и даже вдохнуть.

В комнате царит полумрак, слышно лишь прерывистое дыхание мужчины. Его губы слегка проходятся по мочке, заставляя вздрогнуть от нахлынувших ощущений. Судорожно свожу колени, так как рука мужчины перемещается на внутреннюю поверхность бедра. Его горячие губы тем временем уже мягко касаются моего оголенного плеча. Не замечаю, что всем своим весом обессиленно опираюсь на его грудь, практически повиснув в сильных руках.

Он осторожно обхватывает мои скулы и поворачивает голову набок, касаясь уголка приоткрытых губ. Горячее дыхание с терпким ароматом виски и легкими нотками шоколада дурманит хлеще, чем крепкий алкоголь. Плавно, словно боясь спугнуть, подается вбок и, усилив захват, врывается в меня языком, пленяя губы. Медленно погружаюсь в пучину настойчивого и такого горячего поцелуя с терпким привкусом виски. Он с рыком разворачивает меня к себе лицом, подхватив на руки. Инстинктивно обхватываю крепкую шею и тихо вскрикиваю от неожиданности ему в губы.

И всё в мгновение ока меняется.

От осторожных, почти несмелых касаний не остается и следа. Одной рукой удерживая меня на весу, впечатывает в крепкое тело, а второй зарывается в волосы, не позволяя шелохнуться.

Он не просто целует.

Клеймит. Завоевывает. Подчиняет.

Собственнически толкается языком в губы. Так будто имеет на это полное право.

Голова идет кругом, когда ощущаю, как горячая ладонь, выпутавшись из волос, скользит ниже по спине и спустя мгновение накрывает грудь.

В голове панически роятся мысли, но я, находясь в полной дезориентации, не могу уловить ни одну из них.

Я была не готова к такому… Напору. И к тому, что так сладко ноет налившаяся грудь под крепкими мужскими пальцами, я тоже не готова.

Это не я. Всё происходит не со мной. Но мурашки, бегущие по коже и непонятное томление внизу живота, свидетельствуют об обратном.

Его губы порабощают и не дают здраво мыслить. Настойчивый язык вновь и вновь танцует только ему известный танец, уже во всю, хозяйничая у меня во рту. Сквозь тонкую ткань мужских штанов, бедром ощущаю, насколько он возбужден.

Да, он без белья — простреливает острой пикой сознание оглушающая мысль.

Словно со стороны вижу картину происходящего в комнате.

Он — большой, сильный, возбужденный до предела и я в крепких руках — хрупкая, растерянная, почти беззащитная.

Возвращение в реальность накрывает лавиной.

Впиваюсь ногтями в мужскую шею, затем перевожу ладони на каменные плечи и упираюсь в них из последних сил.

— Пусти.

Несколько мгновений смотрит осоловелыми, мутными глазами, затем наклоняется, вновь намереваясь поцеловать. Успеваю отвернуть голову, и поцелуй приходится в уголок губ.

— Отпусти, — шиплю, извиваясь всем телом, так как он и не думает тормозить, скользя губами по скуле. — Я не хочу, отпусти меня.

Он замирает, зарывшись мне в шею лицом. Ощущаю под ладонями, как вздымается его грудь, а горячее дыхание опаляют кожу рваные вдохи, как будто ему тяжело дышать.