Возвращение «Пионера» - Шамиль Идиатуллин

– Антуана не видал? – спросил я.

Олег покрутил рукой, сморщился и все-таки ответил вслух:

– На центрифуге вроде.

– Ну ему-то пофиг, – сказал я с завистью. – Пусть физику решает, двоечник.

Антон лучше всех переносил перегрузки на центрифуге и качелях Хилова – мог после десятиминутной болтанки запросто и кончиком пальца коснуться носа, и почесать правым мизинцем левое ухо. А я попадал то в глаз, то в рот. Пальцем в нёбо, ага.

– А маленькое привидение, как всегда, с моторчиком?

Олег пожал плечами. Где ж ей еще быть.

Инне везет – она занимается тем, что любит: двигатели, устройства, затворы, клапаны, вычислительные машины и прочие железки. Она с самого начала, даже когда нам объяснили, к чему будут готовить, долго и нудно выспрашивала, что это был за мотор, который она раскопала, кем разработан и почему зарыт в землю. «Я понимаю, что прототип, но все-таки…»

Доставала, пока Обухов не отрезал – мягко, но решительно:

– Я отдельно расскажу. Потом. Если захочешь.

Я, конечно, заржал. Над собой, получается. Инна занималась тем, о чем мечтала, а мы-то совсем не мечтали о бесконечных водных процедурах, аттракционах и перегрузках. И тем более не мечтали все время считать, смотреть по сторонам, оценивать обстановку, запоминать детали, не спешить.

Поначалу это было даже прикольно, но быстро утомило. Дополнительно напрягало, что больше половины испытаний проходит в воде. Как будто Главный не мог определиться, дар-ветров из нас делать или ихтиандров.

Сперва «Дальняя дача» служила базой для подготовки боевых пловцов, потом – для тренировки космонавтов. Я так понял, отдельного отряда, который должен был лететь то ли на Луну, то ли на Марс, причем не на обычном космическом корабле вроде «Салюта», а на таком межпланетном самолетике. Отдельно нам про это не рассказывали, но мельком показали пару картинок, когда объясняли про базу и про ее зоны, а Инна потом с явно непривычным для нее самой восторгом объясняла, что́ на этих картинках, скорее всего, изображено.

Я до последнего думал, что нас разыгрывают – ну или подтрунивают слегка.

Понятно, что, если отобрали, привезли, напридумывали испытаний, выполняют почти что любые желания, если не наглеть, кормят со страшной силой, значит, чего-то от нас хотят и к чему-то готовят. Но не к космосу же. Олимпиада, может, какая, международная программа «Дети – послы мира», в конце концов, секретные испытания человеческого организма. Всякие технологии же постоянно развиваются, особенно военные. Американцы вон нейтронную бомбу изобрели, которая только людей испаряет, а дома и мебель остаются – заходи, надевай тапочки растворившихся хозяев и доедай, что они не доели, прямо в их тапочках. Как в страшном мультике «Будет ласковый дождь». Наши же не могут просто так сидеть и ждать, пока нас растворят. Что-то придумывают в ответ, защиту какую-то. Ее надо испытывать. А у детей организм по-другому работает, не как у взрослых. Значит, детей надо защищать отдельно. Вот на нас и собираются этому учиться. Большое дело, если подумать.

Так я думал, пока нас не привели в модельный зал.

Вспыхнул свет, огромная ракета полыхнула бликами, и Обухов сказал:

– Это Р-7, на которой в космос поднялся Гагарин и до сих пор отрываются от земли все остальные наши космонавты. Модель в одну двадцатую натуральной величины, но точная и, можно сказать, действующая. Можете посмотреть повнимательнее.

Мы посмотрели и даже потрогали, а Антон попробовал на пальцах прикинуть, какова натуральная величина, если эта громадина – одна двадцатая. Получилась какая-то неправдоподобная ерунда.

– Она еще летает, – добил я его вполголоса.

Обухов, бережно погладив стальную бочину, сказал:

– Эта вот в космос не поднимет, конечно, даже Антона, но до Америки донесет.

– И что мне там делать? – сварливо спросил Антон, нервно относившийся к замечаниям по поводу роста и веса.

Обухов усмехнулся и стал показывать дальше:

– Это Н-1, которая должна была на Луну лететь, тоже одна двадцатая. Не полетела, увы. Но может, если прикажут. А это 15Ж53, ракета средней дальности, боевая часть комплекса РСД-10 «Пионер», одна пятая натуральной величины.

– Чего такой маленький? – спросил Антон презрительно.

– Да удаленький. Это наши щит и меч, совершенно секретные. Кино про штурм рейхстага смотрели? Вот с одной этой штукой никакой штурм не был бы нужен. Ни рейхстага, ни Берлина.

– На ней же не летают, – сказала вдруг Инна.

– На ней, конечно, нет, – согласился Обухов. – Но Р-7 тоже разрабатывалась и строилась, чтобы атомные боеголовки до врага доносить. А в итоге мирный космос завоевывает. Так, Инна, история и развивается. Без меча орала не выкуешь.

– Да я и без орала громкий, – пробормотал я.

– Мы помним, – сказал Обухов, открывая следующую дверь. – А теперь к вопросу о том, насколько права Инна. Здесь как раз развитие проекта «Пионер» в мирном ключе. И революционном. Ребят, совершенно секретно, помним, да?

– Подписку давали же, – уязвленно напомнила Инна.

– И честное пионерское, – добавил Антон.

– Да, – очень серьезно согласился Обухов, щелкая выключателем за дверью. – Извините. Прошу.

Мы вошли, помаргивая от света, разгоравшегося неровно и со звоном разной тональности, и замерли. Зеленоватая ракета, возле которой ждал Обухов, напоминала не стрелу или шариковую ручку, а толстый самолетик с гладким утолщением у носа.

Обухов сказал:

– Это как раз революционное развитие разработки, ракетоплан «Пионер-11 РПБПД».

– РП, очевидно, ракетоплан, – проговорила Инна. – Д – дальность. РСД – ракета средней дальности, а БП?

Я хмыкнул, смутился и быстренько, чтобы никто не понял, чего я там хмыкал, сказал:

– Беспредельной.

Обухов, конечно, понял, посмотрел на меня, чуть крутнув головой, но продолжил серьезно:

– Ракетопланы все, кстати, на «Б» – «Буран», «Байкал», потом изучим разработки. А этот долго называли «Бурлак».

Теперь зачем-то хмыкнул Олег. Обухов кивнул ему, будто понял, и продолжил:

– При этом идея разделяемых ступеней сохраняется. Этот носитель, тоже модель, один к пяти, видите, немногим крупнее спецпредшественника. Потому что задача носителя скромная, хоть и нетривиальная – вывести корабль за атмосферу и на последнем этапе придать максимальное ускорение, положив на нужный курс. Поэтому, видите, добавлен третий разгонный блок с некоторыми, э-э, изюминками. А после выполнения задачи – встретить, принять и доставить на Землю вот этого красавца. «Пионер-12». Модель один к двум.

Он показал рукой в дальний угол. Мы повернулись, поморгали, переглянулись и уставились на Обухова.