Исчезание - Жорж Перек

Фауна:

Мускусный бык — гибрид барана и быка — живет в тундре. Размягченные битки зверя, если бить как следует, имеют сильный привкус аниса. Дабы схватить зверя, вам следует заручиться терпением, улучить нужную ситуацию и лечь, распластавшись, на землю; едва несущийся на вас зверь в прыжке занесет над вами страшную, гигантскую лапу, не медля прыгайте ему навстречу. Увидев вас и чувствуя, как ваши руки сдавливают ему шею, зверь зарычит, затем растянется на земле, дабы, прижавшись к вам, тут же заснуть. Теплый зверь — в чьем запахе угадываются алтей, амариллис, ель, ежевика, имбирь, утёсник, эспарцет, юкка, ягель — весьма приятен, если щупать живьем.

Тур (или зубр) живет в наших ареалах, а в зверинцах не встречается. Наивные люди рассчитывают в сумерки увидеть сутулую фигуру зубра. Ан нет: спина зубра не выпуклая. А вместе с тем, и выемки в ней нет. Спина у зубра самая заурядная. Так зачем, спрашивается, рассуждать на тему зубра?

Люди и идеи:

Инцидент, случившийся 3 мая. «Мятежный Латинский квартал», — писали вечерние газеты. Некий бездарный старший начальник приказал младшему начальнику (не меньшей бездари) направить наряд для рассеивания манифестирующей у университета группы (анархисты, ленинцы и марксисты), требующей выпустить девятерых невинных приятелей, задержанных жандармами и сидящих в участке. Реакция? Первый выдранный тут же булыжник был запущен в габаритный черный трейлер, где сидел, заряжаясь ненавистью, угрюмый спецназ. На бульваре Сен-Мишель и близлежащих улицах бунтующие начали ставить баррикады: решетки, скамейки, сваленные деревья, перевернутые машины. Предвидя ухудшение ситуации, префект приказал приступить к «зачистке»: жандармы ринулись вперед, размахивая дубинками, закидывая гранатами, вызывающими удушье и слезы, избивая павших и раненых.

Страсти закипели и забурлили. Треть населения Парижа забегала, размахивая — красными или черными — флагами и транспарантами, выкрикивая антиправительственные кличи: «Десять лет терпели: хватит!», «Президент, верни наши деньги!», «Власть массам!».

Некий синдикат сумел взбаламутить трудящихся на фабриках и прервать выпуск изделий. Мятежники кинулись захватывать все: средства передвижения, университеты, театры, магазины, пекарни, стапели. На заправках стала наблюдаться нехватка бензина…

Немецкий:

Man sagt dir, besuche uns mal im Landhaus. Man sagt dir, Stadtleute mussen mal aufs Land, mussen zuruck zur Natur. Man sagt dir, besuche uns bald, wenn's geht am Samstag. Du brummst ab, nicht zu fruh am Tag, das will man nicht. Am Nachmittag fahrst du durch die Siedlung, in Richtung Fufiballplatz. Hinter dem Fufiballplatz fahrst du ab. Kurz darauf bist du da. Du haltst am Eingang zum Garten, durch den du nicht hindurchkannst, parkst dein Fahrzeug und blickst dich um. Du glaubst, nun taucht gleich das Haus auf, aber du irrst dich, da ist das Dach. Ringsum Wald, dickichtartig, Wildnis fast. Ringsherum Wald. Baum und Strauch sind stark im Wuchs. Am Pfad wachst Minzkraut, auch Cras, frisch, saftig und grun. Nur das Dach des Houses ist zu sehen. Du traumst, dass das Haus, dessen Dach du sahst, laubumrankt, geraumig und machtig ist. Mit allem Drum und Dran naturlich, Bade-zimmer und Sauna und Bild im Flur. Dazu Mann und Frau selbstbewusst am Kamin. Das traumst du, aber der Eingang ist zu und ins Haus, dessen Dach du siehst, kannst du nicht. Nachts, auch das traumst du dann, macht man das Licht aus, und dann gluhen warm und idyllisch die Scheite im Kamin. Du traumst am hellichten Tag, aber man macht den Eingang nicht auf, wenngleich Samstag ist. Da sagt man dir, besuche uns mal im Landhaus, und dann fahrst du wirklich zum Landhaus und bist am Eingang zum Landhaus und kannst nicht herein ins Landhaus und warst vergeblich am Landhaus und fahrst aus dem Landhaus zuruck nach Haus…

На бюваре из дерматина с едва различимым стертым тиснением лежала тетрадь — дневник Антея. Эймери Шум раскрыл тетрадь. Читал весь день и весь вечер. Уже в сумерки выбежал на улицу. Увидел такси и замахал руками. Прыгнул в машину и, плюхнувшись на заднее сидение, крикнул: «В Управление внутренних дел! И жми на газ!»

где заурядный зверинец уживается с незаурядными спецслужбами, а некие силы, кажется, всерьез принимаются «зачищать» алжирскую юриспруденцию

В Управлении внутренних дел Эймери даже растерялся: экий бардак! Сначала был вынужден ждать в присутствии часа два, затем был принят дежурным чинушей, имевшим весьма пришибленный вид и не вызывавшим ни уважения, ни приязни. Лейтенант уминал с ужасным чавканьем и шамканьем гигантский ветчинный сэндвич, запивая белым винищем, причем пил не из фужера и не из стакана, а из бутылки. В перерывах жевания беспристрастным пальцем выскребывал из уха серу, а из нюха — кузявки. Нюхательный резервуар был вместительный и вздернутый.

— Минутку, — буркнул лейтенант, прервав рассказ Эймери, — если ваш друг написал, дескать, желает сам себя лишить жизни, значит так и сделал. Иначе б не написал, ведь так?

— Да я сам читал дневник, мсье начальник! — не сдавался Эймери. — Я видел квартиру! И Антей нигде не высказывал желания убить себя, а страшился неизвестных убийц. Антей исчез! Антея выкрали!

— Выкрали! А зачем? — саркастически усмехнулся лейтенант. — Экая невидаль!

Эймери Шум связался с приятелем, служившем в МИДе; приятель шепнул генералу; генерал вызвал и распек капитана, капитан вызвал и взгрел лейтенанта, а затем направил к Эймери агента, итальянца Аттави Аттавиани.

Эймери явился к Аттавиани. Шпик снимал квартиру у станции Виадук-де-Нейи, в квартале Нейи, близ парка с белками и ежиками. На первый взгляд, Аттави Аттавиани выглядел как классический сутенер. Сидел, развалясь в кресле-качалке ампир, вмяв зад в думку из ратина, стянутую замшей в шнурах и украшенную кистями и шишечками, ел рулет из селедки, макая снедь в банку с перцами и каперсами в маринаде.

— Итак, — сказал Аттави, сразу же перейдя на «ты», — меня перевели к тебе в ассистенты. Рассказывай вкратце и с начала.

— Итак, — сказал Эймери. — Антей Глас исчез. За три дня перед тем, как исчезнуть, Антей написал мне в письме следующее: ему пришел черед уйти. А мне кажется, Антея выкрали.

— Зачем выкрали? — прервал цепкий Аттави.

— Антей Глас знал, — интригующе выдал Эймери.

— Знал?

— Ни я, ни другие не имеют представления, каким знанием владел Антей…

— Ну-у-у…

— В дневнике Антей раз девять-десять намекал, и нам следует эти намеки разгадать. Дескать, знал, пусть даже не представляя, или же представлял, так и не узнав…

— Да уж, яснее некуда…

— В письме, — не сдавался Эймери Шум, — была еще удивительная приписка: «Чуя зверинецъ, где эль ежей — миф, пыхай ещё, шибкий юрист!» Наверняка Антей пытался тем самым навести нас на след. Мне думается, нам следует сначала изучить эту версию. Затем, перечитав дневник, мы сумели бы выжать какие-нибудь сведения…