Янтарные глаза - Вилма Кадлечкова

Решительным движением он смахнул черный валик в портсигар, бросил его в портфель и встал с такой энергией, которой Стэффорд после всего, что было, не ожидал.

– Если позволите, Рой, я отойду переодеться. Потом можем обсудить.

– Конечно. Подожду вас тут.

Рой Стэффорд понял, что недооценил Лукаса. Возможно, он был болен, но не бессилен, и дела о Фомальхиве был действительно достоин.

Как и Фиона Фергюссон.

Фиона открыла дверь офиса, вошла и бережно закрыла ее за собой. Перешагнула две тонкие металлические палочки, лежащие скрещенными на ковре. Так. Этим ритуальным действием она закончила свое путешествие на территорию темного недозверя и снова притянула ауру якоря, которая ей все время помогала. На этом аудиенция у Роя Стэффорда была точно окончена.

Правда, если Фиона хотела четко придерживаться инструкций в главе «Магическое обеспечение» из брошюры «Мистические практики ӧссенских монахов», из которой она черпала всю информацию, палочки должны были лежать прямо на пороге; однако она не собиралась рисковать, ведь пока ее не было, их могла забрать уборщица. После этого она бы свою ауру уже никогда не вернула, что ослабило бы ее в астральном мире. Она не может позволить себе ничего, что бы дало темному недозверю и остальным фаллоносцам власть над ней.

Она обернулась, подняла палочки и бережно протерла их антистатической салфеткой. Хоть это и не совсем отвечало изначальным источникам, к сожалению, у нее не было настоящей кожи ящера тӱссӱ, которого она сама бы убила и ободрала, потому что экологи продвинули закон против дальнейшего ввоза некоторых опасных животных в зоомагазины на Земле, а украсть его из зоопарка она не отваживалась. Кроме того, она любила животных и убить хоть одно из них противоречило ее принципам. К счастью, Прастарая ее заверила, что и такой профанный суррогат, как эта салфетка, вполне подойдет, если она ведома рукой с добрыми помыслами.

Фиона вложила очищенные палочки в бархатный футляр, который в свою очередь положила в сумку, и вместо него достала расческу и помаду. Она хорошо все рассчитала. До конца рабочего дня оставалась пара минут. Если все удачно повернется, Рой Стэффорд начнет предпринимать что-то лишь утром, а это значит, что у него будет целая ночь, чтобы поразмыслить о ее предложении. Потому ей стоило бы из дальновидности остаться на работе сверхурочно, если вдруг он ей позвонит. Это дело того стоит.

Она причесалась. Поправила макияж. После чего сидела перед включенным компьютером, но делать ничего не могла. «Господи, у меня так много работы, – сетовала Фиона мысленно. – Я могла бы хоть прочитать кучу комментариев, если не что-нибудь другое, – так почему я трачу время?» Но ее мысли уносились куда-то, и она не могла их сдержать. Каждую среду люди собирались в лардӧэне уже в пять. Мысль, что ее там не будет, была невыносимой.

Странно. Ведь она сознательно спланировала, что сегодня туда не пойдет. «Это дело того стоит», – повторяла она целый день.

Еще утром она была согласна с этим утверждением.

В двери показалась голова Элис из архива анкетных отчетов.

– Пока, я побежала! Ты что тут делаешь? Не идешь сегодня заниматься?

– Много работы. – Она всем наврала, что ходит в фитнес-центр в понедельник и в среду – чтобы в эти дни ее не пытались звать выпить кружечку после работы; но правдой это было лишь наполовину. В фитнес-центр она ходила в понедельник.

«Почему я вообще об этом лгала? – подумала Фиона, помахав Элис и оставшись вновь одна. – Конечно, из-за удобства, чтобы не выдумывать каждую среду новые оправдания, но это ненастоящая причина. Почему у меня такое стойкое чувство, что людям, привязанным к этому миру, пустым, как эта девушка, нельзя даже догадываться, чем я на самом деле занимаюсь в среду вечером?»

Но ответ вытекал уже из того, что ей когда-то открыла Прастарая:

– Все они лишь тени теней, танец мимолетности, туман на ветру. Уррӱмаё.

Неудивительно, что Фиона старалась сохранить это в тайне: «Туман ненавидит Солнце, как и Луну. О своих делах нельзя говорить никому ни слова».

Минуты медленно капали в пустоту. Шаги и голоса в коридоре как волны поднимались, спадали, а затем исчезали. Фиона так нервничала, что даже принялась неосознанно грызть ногти – а ногти ее были идеально ухоженными, по последней моде покрытыми золотистым дрӱэином и при комнатной температуре такими твердыми, что она чуть не сломала зуб.

«Вечер, среда.

Они уже собираются, а меня там нет».

Она снова порылась в сумке и достала другой бархатный мешочек. В нем было несколько камней. Фиона выбрала аметист, потому что он успокаивает душу и оказывает гармонизирующее влияние. Прастарая лично выбирала ей каждый камень: кроме аметиста, она также посоветовала сердолик, яшму, гематит и турмалин, потому что именно они в случае Фионы отвечают каждому ӧссенскому харӧкӱну. Аметистов Прастарая отбросила в сторону сотни, пока не нашла для Фионы тот самый, но находкой своей была довольна. Она говорила, что это очень сильный камень, исключительный экземпляр своего вида, с ясной и отчетливой аурой, который Фионе идеально подойдет. И стоил он двести кредитов, но Фиона не жалела. За качество нужно платить.

Она сжала аметист в ладони. Но даже его гармонизирующая аура в этот раз не смогла избавить ее от раздирающего внутреннего беспокойства. Фиона, сама того не замечая, встала и начала ходить туда-сюда по офису.

«Шесть часов. Разговоры в кулуарах утихают. Все призванные и избранные проходят в глубь лавки и спускаются по ступеням. Обычные посетители туда никогда не попадут.

Там сердце всего.

А сегодня оно бьется без меня».

Она сидела и стучала по столу дрӱэиновыми ногтями. Полседьмого. Без пятнадцати. Теперь из офиса точно можно уйти. Уже не казалось возможным, что спустя почти два часа после конца рабочего дня позвонит Стэффорд: он ведь о ней вообще не знает. Но… зачем же так спешить? Уже некуда. Разум говорил ей, что, даже если она выйдет прямо сейчас, из всей встречи застанет не больше чем последнюю четверть – и из-за этого не стоит ехать через весь город. Но что-то в ней отчаянно боролось с голосом разума. «Даже пять минут того стоят! Одна лишь минута! – Она тряхнула головой. – Ну нет, что бы я там делала так поздно? Кроме того, ведь ничего страшного. Я не обязана быть там каждый раз! Соберусь и поеду прямиком домой. Хотя бы вечер свободный будет». Но просто собрать вещи и выйти за дверь у нее не вышло. «Вот только… я должна была там быть».

В ней усиливалось странное чувство. Она знала, что это просто неправда – что Прастарая ее не ждет и что люди, которые там собираются, обойдутся и без нее; но при этом у нее не было сил сопротивляться. Она стояла перед компьютером, охваченная нерешительностью.