Красавица и чудовище - Барбара Доусон Смит

Хотя Хелен и сердилась на Алекса, ею вдруг овладело собственническое чувство. Он стал ее мужем, и только она имеет на него права, в том числе и право подняться вместе с ним в спальню. От этой мысли ей стало жарко. Сегодня они будут заниматься любовью как муж и жена…

Ее снова пригласили на танец, и она запрятала подальше свои фантазии. Празднество, конечно, не было таким роскошным, каким она представляла его в своих мечтах, когда ей было восемнадцать лет. Не было оно похоже и на великосветский раут. Однако, когда сородичи Макбрута стали один за другим приглашать ее танцевать, она испытала к ним благодарность за их попытки оказать внимание жене лэрда. Их доброта помогла ей пережить слишком резкий и болезненный переход к роли нежеланной жены.

Спустя час, когда Хелен танцевала с нескладным долговязым фермером, она заметила, что Алекс исчез. Исчезла и темноволосая Мег.

Подозрение неприятно кольнуло ее. Как давно они ушли?

По окончании танца она извинилась и, отправившись на нижний этаж, стала по очереди заглядывать в тихую библиотеку, пустую утреннюю комнату, обиталище дворецкого… Дом Алекса – ее дом – был обставлен довольно скудно: во многих комнатах не было ни обоев, ни занавесок. Черт бы побрал Алекса: сначала он заставил ее думать, будто живет в полуразрушенном замке, где гуляют сквозняки и стоит этот заброшенный обеденный стол, от которого одни мурашки по коже, а теперь скрылся где-то с другой женщиной в день собственной свадьбы.

Раздражение Хелен росло, а парочки нигде не было видно. Наконец ее внимание привлек свет в самом конце темного коридора. Хелен направилась туда, но тут выкрашенная в белый цвет дверь распахнулась, и на пороге появился ее муж со свечой в руке.

Позади него, оправляя зеленый корсет, маячила Мег.

Хелен похолодела, но потом ее охватила ярость. Одно дело подозревать этих двоих в связи и совсем другое – застать их на месте преступления.

Алекс остановился. Свеча освещала резкие черты его лица. Черные брови были насуплены, придавая ему вид настороженного волка.

– Что ты здесь делаешь? Зачем ушла с танцев?

– Мне следовало бы задать эти вопросы тебе. – Она посмотрела на Мег, которая улыбалась, словно кошка, украдкой наевшаяся сметаны. Она либо пользовалась помадой, чтобы подкрашивать губы, либо ее только что крепко целовали.

– Ты не имеешь права задавать мне вопросы, – угрожающе прорычал Алекс.

– Ах вот как! Тогда я вместо этого отдам несколько распоряжений и начну с твоей партнерши. – Хелен подошла к Мег. – Посмей хотя бы еще только раз побеспокоить моего мужа, и я лишу его мужского достоинства. Убирайся из моего дома, пока я не обрушила свой гнев и на тебя.

Улыбка сошла с лица Мег, ее глаза расширились. Бочком обойдя соперницу, она бросилась бежать по коридору.

Хелен была довольна. Но прежде чем она успела насладиться своей победой, до нее донеся тихий голос Алекса:

– Говоришь, лишишь достоинства? – Вздернув одну бровь, он прислонился плечом к стене и оглядел ее с ног до головы. – И как такая малютка, как ты, собирается это сделать?

Его ленивый взгляд возбудил в ней чувства, совсем непохожие на гнев или торжество. Он стоял такой высокий, красивый, в белой полотняной рубашке и праздничном кил-те. Как хорошо она помнила твердость этого мускулистого тела! От одного воспоминания о волшебной ночи у нее подогнулись колени. Ей захотелось, чтобы он поддержал ее своими сильными руками, но ведь ими он только что обнимал другую женщину!

Хелен сжала кулаки.

– Попробуй и узнаешь, – вызывающе сказала она. – Я не позволю, чтобы мой муж спал с другой женщиной.

– А я и не спал с Мег, – фыркнул он.

– Тогда чем же вы там занимались?

– Это мое личное дело.

– Личное? Но все и так ясно – иначе зачем тебе понадобилось бы уединяться с ней? Я, пожалуй, зайду и посмотрю, что у тебя там.

– Нет. – Он быстро закрыл дверь.

– Значит, тебе есть что скрывать? Может, смятые простыни?

– Я запрещаю тебе входить в эту комнату.

– Но ведь теперь это и мой дом, и я могу заходить куда хочу…

– Этот дом мой, – оборвал он ее. – И здесь ты будешь ходить туда, куда тебя приглашают. Да и какая тебе разница – скоро ты все равно отсюда уедешь.

– Но я не собираюсь никуда уезжать.

– Советую тебе хорошенько подумать. Нам не имеет смысла жить вместе. Завтра вы с отцом вернетесь в Лондон.

Хелен была в шоке. Она стиснула руки, чтобы успокоиться.

– Ты не можешь меня вышвырнуть. Я не уеду.

– Как хочешь. Мой совет тебе – убраться отсюда до наступления зимы, когда дороги станут опасны. – В его синих глазах не было ни сожаления, ни раскаяния, одна только ненависть.

Он боится, что она поведет себя так же, как его мать! Не давая себе отчета в том, почему она это делает, Хелен погладила его по подбородку, потом по щеке. Щетина под ее пальцами была как грубый шелк. Она смотрела на его суровое лицо и видела одинокого маленького мальчика, каким он когда-то был. Только теперь она наконец поняла, в чем клялась ему в церкви: ей необходимо обязательно добраться до его нежной души, которую он так глубоко запрятал.

Он ее муж.

Хелен прижалась к нему. Ее переполняло желание сделать его унылую жизнь светлой и счастливой.

– Я не боюсь зимы, Алекс, и уверена – мы сумеем найти способы согреть друг друга.

Его изменчивые глаза заблестели, и она поняла – он тоже хочет, чтобы из этого брака вышло что-то хорошее.

И тут же Алекс оттолкнул ее.

– Нет. Я не стану рисковать, потому что не хочу ребенка от вас, леди. Я больше никогда к вам не притронусь.

На следующее утро после свадьбы Хелен стояла с отцом на крыльце дома, где под раскидистым дубом маркиза ждала его черная дорожная карета. Снег растаял везде, кроме вершин гор, и дорога была сухая. Лорд Хатауэй забирал Эббота с собой в Англию, чтобы он мог там подлечиться, а Кокс и мисс Гилберт оставались с Хелен в Шотландии.

Маркиз схватил дочь за руки.

– Мне очень не хочется оставлять тебя здесь, – в десятый раз повторял он. – Возможно, я поспешил, заставив тебя выйти замуж.

– Нет, папа, все правильно. – Хелен весело улыбнулась. – Ты хотел защитить мою честь, и я люблю тебя за это.

Но маркиз все никак не хотел успокаиваться. Глубокие складки залегли на его лице.

– Я знаю, что Макбрут может тебя обеспечить, – сказал он, словно убеждая сам себя, – к тому же его люди уверили меня, что он хороший, достойный человек.

– Да, папа, ты мне это говорил, и Алекс в самом деле пользуется уважением в деревне.