Правда или последствия - Анника Тор

Я так и застыла. Мне! Мне целоваться с Юнасом! Правда, ни с кем другим я тоже не хотела целоваться, но уж с ним — тем более!

Фанни пробралась ко мне и схватила меня за руку. Она сильная, я пыталась упираться, но она легко подняла меня со стула. Потом ей на помощь пришли другие, и вот уже мальчишки тащат ко мне сопротивляющегося Юнаса.

Они подтолкнули нас друг к другу, и, как только мы оказались рядом, как во время танца, Фанни схватила меня за подбородок и потянула вперед, а там кто-то уже держал за голову Юнаса. Я крепко сжала губы. Не дождетесь!

Потом они нас отпустили и стали смеяться.

Слезы застилали мне глаза, и я почти ничего не видела, но все же смогла протолкаться к двери и выйти.

— Нора, — услышала я сзади голос Сабины, — Нора, это же шутка!

В другой комнате «малышня» играла в хоккей на столе, Эммина мама подметала разбросанный попкорн.

Не говоря ни слова, я быстро прошла мимо них.

— Нора! — позвала меня Эммина мама. — Ты уходишь? Что-то случилось?

Было только без двадцати десять, когда я вернулась домой. Лампа в прихожей не горела, но дверь гостиной была прикрыта неплотно, и из комнаты в прихожую падал луч света. Я слышала их голоса — мамы и Феликса. Они говорили тихо, так что слов я разобрать не могла. Иногда до меня доносился мамин смех — тихий и нежный.

Я долго стояла, не зажигая света. Они меня не видели. Теперь их разговор часто прерывался, временами я слышала только тяжелое дыхание Феликса. Потом мама захихикала, будто от щекотки, так она смеялась, когда я была маленькая и забиралась воскресным утром к ней в постель. Потом что-то упало на пол, и я услышала мамин голос:

— Подожди, пойдем в спальню.

Дверь гостиной отворилась, в прихожей стало светло. И они увидели меня. Я была в куртке, но не стала притворяться, будто только сейчас вошла. Мне было все равно, что они подумают. Мне вообще все было безразлично.

— Нора, — удивленно сказала мама, — Ты уже дома? Что-то случилось?

— Нет, — ответила я. — Просто вечер был скучный. Спокойной ночи.

Туалет возле школьной столовой — это помещение из двух комнат: в одной умывальники и зеркала, в другой пять кабинок, двери которых не доходят до пола, как в кинотеатре или универмаге.

Я была в кабинке, когда кто-то зашел в туалет. Судя по разговору, их было двое, и они остановились прямо напротив моей кабинки. Я услышала голос Фанни.

— Дурацкий вечер, — сказала она.

— Угу, — рассеянно ответила Сабина. Казалось, она думает о чем-то другом. Скорее всего, она поправляла макияж, глядя на себя в зеркальце.

— Мама с папой поедут в ноябре в Лондон, — сказала Фанни. — Вот тогда устроим настоящую вечеринку у меня дома. Никаких занудных теток, никаких Нор и других дебилов, будут только нормальные ребята.

— Вообще-то Нора нормальная, — возразила Сабина. — И майка, в которой она была на вечере, тоже довольно симпатичная.

Я затаилась в кабинке. Я уже пописала, но боялась пошевелиться, чтобы они меня не заметили.

— Может и симпатичная, но не на ней. А с Юнасом здорово получилось, они два сапога пара.

В фильмах, когда показывают, как герой прячется от преследователей в туалете, его часто выдают ноги, торчащие из-под двери, поэтому я постаралась подтянуть ноги как можно ближе к толчку.

— Знаешь, когда ты болела…

Это был голос Сабины.

— Что?

— Я один раз ходила к Норе домой. Угадай, кто у нее t был?

— Кто?

— Карин.

— Она что, дура? — возмутилась Фанни. — Дружить с Карин!

Я не выдержала. Я не хотела больше слушать и спустила воду. Шум воды заглушил ответ Сабины.

В тот же день после уроков вся их компания собралась в коридоре. Тобиас обнимал за плечи Сабину, Эмиль — Майю. Я наблюдала за ними краем глаза, пока надевала куртку, и думала: «Интересно, сколько времени понадобится Фанни, чтобы вышибить Майю с ее позиций?»

Я услышала, что Карин меня зовет, только тогда, когда она оказалась прямо у меня за спиной.

— Можешь зайти сегодня ко мне после школы? — спросила Карин.

— Нет, — сказала я, не оборачиваясь.

— А завтра?

Я видела, что Фанни смотрит на меня. Она толкнула в бок Сабину и что-то ей прошептала. Обе рассмеялись.

— Нет.

— Ты кое-что забыла, — сказала Карин, и в ее голосе появились жесткие нотки, которых я раньше у нее никогда не слышала.

— Что же?

— Он все еще у тебя. И никто об этом не знает… кроме меня.

Что мне было ответить? Я пошла к лестнице. Компания Фанни и Сабины уже спускалась вниз.

— Подумай, что будет, если я расскажу Сабине, — прошипела Карин.

Я обернулась к ней.

— Говори! — заорала я. — Говори кому хочешь! Я все равно не буду с тобой дружить! Никогда! Понимаешь?!

Я помчалась вниз по лестнице, растолкала ребят и выбежала из школы. По-моему, я плакала.

Я тренировалась подводить глаза три вечера подряд. На четвертый я наконец смогла сделать это красиво.

Я стояла в прихожей и надевала собаке ошейник, когда мама вышла из своей комнаты. На ней было новое красное платье.

Я думала, она что-нибудь скажет про мою косметику, но она, похоже, ничего не заметила.

— Нора, — спросила она, — ты надолго?

— Я потом посуду помою, — сказала я.

Я не знала, на сколько времени ухожу, и не хотела говорить, куда.

Мама говорила торопливо, мне показалось, что она нервничала.

— Друзья Феликса сегодня играют в клубе «Фэшинг». Я вернусь довольно поздно. Я бы хотела, чтобы ты присмотрела за Калле.

Я обычно не отказываюсь смотреть за Калле, но сегодня это было совсем некстати!

— А Антон не может? — спросила я довольно угрюмо.

— У Антона тренировка до девяти.

В голосе мамы явственно слышались металлические нотки, которые означали: «Ты уже взрослая, нельзя думать только о себе».

Она стояла передо мной в своем красном платье с вырезом почти до пупа и требовала, чтобы я думала о других. Кто из нас взрослый — я или она?