Наследство - Ева Ми

в сторону своего дома. Никита еще какое-то время постоял, провожая ее взглядом, потом вошел в дом.

Зайдя в выстывшую, за время его отсутствия, и неуютную комнату, он ощутил такую гнетущую тоску, что просто сел за стол, уронил голову на руки и сидел так до тех пор, пока его не одолел холод. Нужно было затопить печь, позаботиться о еде, привести себя в порядок, в конце концов. Никита уже и забыл, когда последний раз чистил зубы и вообще смотрелся в зеркало. Вдруг от мысли о том, что он совсем потерял счет времени, его бросило в жар. Какое нынче число? Его отпуск, наверное, уже подходит к концу. Должно быть, осталась пара-тройка дней. Нужно было что-то решать с этой дрянью внутри и собираться домой. Черт с ним, с этим домом, пусть стоит. Есть, пить не просит, вдруг сгодится в будущем.

И тут Никите в голову пришла другая мысль: а что, если он не сможет избавиться от своего недуга и не вернется в Москву? Что с ним будет? Объявят в розыск? Никто, кроме нотариуса не знает, где Никита. Будут ли его искать? А если он сам захочет остаться тут? Будет охотиться, кое-как выживать. Тут и Александра рядом будет.

Никита представил себя лет через пятнадцать: длинные спутанные волосы, борода, грязные загибающиеся ногти, почерневшие зубы. Ведь такими он представлял себе отшельников. Вся его жизнь будет подчинена одному порядку: проснуться, затопить печь, нарубить новых дров, поймать дичь, поесть, лечь спать. И так годы складываются в десятилетия, никто не ищет Никиту. И почему-то ему не стало жутко от этих мыслей. Его, насквозь цивилизованного городского парня, не пугала перспектива провести свой долгий остаток дней в этом месте. Даже как-то легко стало от мысли, что такая жизнь освободит его от необходимости ходить на работу, платить коммуналку, общаться с людьми. Он будет сам себе хозяин.

Однако, решение пора было принимать. Никита хотел обдумать все как следует по дороге к силкам и за ужином. Погруженный в свои мысли, он брел по следам вглубь леса. Он не сразу заметил, что с неба снова стали сыпаться редкие снежинки. С каждой минутой снегопад усиливался, и, когда Никита добрался до силков, он уже сыпал вовсю. Поднимался ветер.

Силки оказались пустыми, возвращаться придется ни с чем. Поправив ловушку, парень уже засобирался обратно, как вдруг, оглядевшись, понял, что следы замело. Он не знал в какую сторону нужно идти. Его охватила паника, он начал метаться по поляне, пытаясь найти какой-нибудь знакомый признак, указывающий ему нужное направление. Не увидел ничего. Он не особо-то следил за дорогой, что в одну, что в другую сторону. «Идиот, – ругал он себя, – она же сказала ставить зарубки на деревьях». Никита запрокинул голову, подставив лицо снегу, вдохнул глубоко, как мог. Это помогло ему немного прийти в себя. Он выбрал примерное направление, откуда, как он полагал, пришел, и решил идти туда.

С каждым шагом становилось все труднее, но не только из-за усиливающегося снегопада. Никита чувствовал, как его покидают силы. Он давно ничего не ел, и поселившаяся в нем тварь порядком проголодалась. Ему приходилось собирать остатки своей воли в кулак, чтобы сделать очередной шаг. Юноша опирался на деревья, чтобы удержаться на ногах. Потом и это перестало ему удаваться, пришлось опуститься на четвереньки и ползти, а не идти.

Наконец, между деревьями показался дом. Но он был незнаком Никите. Он был больше, немного в стороне от него была еще одна постройка, похожая на баню.

Еще один рывок – и Никита сможет зайти в тепло. Не прогонят же его люди, в самом деле. Он подполз к крыльцу, последнее, что он смог сделать прежде, чем совершенно обессилить – постучаться. Сначала он услышал шаги, потом скрип дверных петель, а затем детский голос: «Папа, тут дяденька лежит», а затем этот же голосок, стараясь перекричать заливистый лай, сказал: «Звездочка, фу! Иди наверх».

Глава 14. Знакомство

Никита обнаружил себя лежащим на полу в большой комнате. Было тепло, он слышал треск дров в печи. А еще увидел рядом с собой маленькое детское личико. Девчушка смотрела на него во все глаза и качала головой. Увидев, что незнакомец, которого она нашла на крыльце дома, открыл глаза, она защебетала: «Папа! Папа! Дяденька очнулся!» – и убежала. Видимо, за отцом.

Никита попытался осмотреться. Просторная комната была обставлена скромно, но в ней было тепло и светло. Над головой послышались шаги, там был второй этаж. Никита с трудом перевернулся на живот, потом встал на четвереньки и подполз к стене. Прислонившись к ней спиной, он увидел, что в дальнем конце комнаты есть лестница, по ней спускался мужчина, неся в руках небольшую сумку с красным крестом, за ним спускалась девочка.

Когда мужчина подошел поближе, Никита рассмотрел его. Тот был высокий, едва не касался головой потолка, густые, как смоль, волосы и борода придавали ему разбойничий вид, из-под таких же густых черных бровей поблескивали водянистые глаза.

– Сонька, поставь чайник греться, – скомандовал отец.

Девчонка послушно ушла на кухню.

– Как себя чувствуешь, пацан? – спросил он Никиту.

Тот лишь утвердительно кивнул, мол: «Сойдет».

– Ранен? Где-то болит?

Помотал головой: «Нет».

– Давай, помогу тебе встать, надо тебя горячим напоить, – сказал мужчина и присел, чтобы закинуть руку Никиты себе на шею, но тот дико шарахнулся от него.

Мужик удивленно уставился на пришельца со звериными повадками, а спустя мгновение его лицо просияло, словно он увидел старого друга. Никита тоже ощутил что-то странное: в адрес мужчины он не чувствовал никакой агрессии, не хотел на него нападать, как на добычу, напротив, ему казалось, что перед ним – друг.

– Ну привет, браток, – с усмешкой сказал хозяин дома и тут же крикнул дочери, – Сонька, ну-ка, марш наверх, и сиди там, пока не позову.

Девочка, привыкшая беспрекословно слушаться отца, взбежала вверх по лестнице.

Хозяин дома придвинул табурет ближе к Никите, сел на него и несколько секунд пристально вглядывался в глаза парня. Наконец, криво ухмыльнувшись, он спросил:

– И как же тебя угораздило так влипнуть, пацан? Чего ты забыла в этой глухомани?

– У меня дед умер, оставил в наследство дом здесь, вот я и приехал его посмотреть.

– Так ты Самойлова внучек? – обрадовался хозяин. – Копия дед! Ну, как тебе тут у нас в изоляторе?

– В каком изоляторе? – спросил Никита.

Хозяин прищурился и протянул:

– Так ты, брат, не в курсе, кто ты теперь?

Никита помотал головой, а хозяин хлопнул себя по коленям здоровенными ручищами, поднялся с табуретки и кивнул головой в направлении стола, приглашая Никиту сесть. Тот поднялся, держась за стенку, и неуверенно подошел. Мужик достал из морозильника пакет и начал что-то делать с ним, но из-за