Одинаковые. Том 4. Претория - Сергей Насоновский

увезли из дома Иосифа и Машки. Время утекало, как вода сквозь пальцы, — нужно было срочно предпринимать действия по поиску, ведь с каждым часом найти ребенка будет все сложнее и сложнее.

Я со слов Машки набросал портрет похитителя, его пролетку, к сожалению, она толком не разглядела — и предположительно, на козлах сидел подельник, который ждал нужного момента, чтобы свалить из Шувалово. Сомневаюсь, что похитители для такого дела использовали бы обычный наёмный экипаж.

И тут Никите улыбнулась удача: он встретил соседа, живущего через один дом напротив Машки. Так уж вышло, что Ярцев Иннокентий Львович видел весь процесс — как мальчика посадили на заднее сидение, и как экипаж спокойно проехал мимо него. Но ему даже в голову в тот момент не пришло, что фактически это были похитители ребенка, и что прямо у на его глазах совершается преступление. К счастью, отставной военный обладал отличной памятью, сумел описать пролетку с возничим, который ожидал похитителя на облучке. Сказать, что транспорт чем-то выдающимся отличалась от сотен других, колесящих по улицам столицы Российской империи, нельзя. Вполне обычная пролетка, которую сложно каким-либо образом идентифицировать среди множества таких же.

Но вот с лошадьми нам повезло, сосед оказался заядлым лошадником и сходу примечал, а главное — мог различать одну лошадь от другой по незначительным признакам. Здесь, как он сказал, одна из лошадей немного прихрамывала, и именно у неё на шкуре было два белых яблока — пятна, которые нечасто встречаются у такой породы. Обе лошади были рыжие: у второй присутствовала звёздочка на лбу и белые «носки» на ногах.

— Это уже что-то, — подумал я, анализируя полученную Никитой информацию. Надеюсь, эти признаки помогут определить конкретную пролетку среди множества других на улицах Петербурга.

Мы не стали ждать появления Иосифа и Феликса, а, сев на свою пролетку, отправились на выезд из Шувалово, по дороге достаточно часто останавливаясь и расспрашивая встречных прохожих, видели ли они транспортное средство, которое искали мы.

Конечно же, мы могли отправиться на автомобиле, но, поразмыслив, пришли к выводу, что это не самая хорошая идея. Если похитители знают о нас больше, чем хотелось бы, то автомобиль станет для них сигналом. К тому же, в это время он привлекал к себе множество ненужного нам внимания. Уже на выезде из Шувалова мы встретили двух кумушек, которые беседовали друг с другом недалеко от дороги. Там стояла лавочка, где соседи часто собирались, чтобы обсудить новости и иногда почитать газеты.

Мария Степановна, живущая не так далеко от нас, сразу описала то, что мы искали, и подтвердила: она видела, как пролетка выезжала из Шувалова в сторону Петербурга. Не тратя больше времени, мы с Никитой направились по её следам.

В итоге двигаясь по направлению к столице, по дороге встретили каких-то рабочих, ремонтирующих непонятный сарай на обочине. Я остановился и уточнил у них, и оказалось, один из работяг отчетливо видел, как описанная нами пролетка с примечательными лошадьми пролетела в сторону города, но буквально через пару километров от этого места свернула налево.

Я вспомнил, что там действительно было ответвление, ведущее к Озеркам. Ну что ж, отлично! Нам невероятно повезло. Я подумал, что эти ублюдки совсем не озаботились конспирацией, а ещё больше повезло с тем фактом, что похитители не въехали в город. Ведь найти их в Питере, даже с такими приметами, что у нас есть, было бы чрезвычайно трудно.

Поблагодарив работяг и сунув одному из них мелкую монету, мы с Никитой рванули дальше. Лёха, Сосо и Андрей-Феликс были в это время уже на подъезде, и буквально минут через двадцать они нас должны нагнать. Правда, на их пролетке был возничий, которого они припахали, выезжая из Петербурга. Вероятно, Иосиф сейчас ломает голову, каким образом Лёха настолько хорошо информирован о происходящем и как он ориентируется, куда мы уехали, ведь никакой прямой связи у нас нет.

Конечно же, мы не посвящали Джугашвили в тайну нашего перемещения, но, по ощущениям, он догадывался, что мы храним какую-то тайну. И, видимо, для себя тот принял решение, что настойчиво пытать нас о ней совершенно не стоит, и если все так, то надо сказать, правильно сделал!

Спустя некоторое время дорога привела нас к Озеркам. Это популярная дачная местность, известная своими озёрами и загородной жизнью, которую любит петербургская знать. Эти места были популярны среди петербуржцев как загородные дачи и славились своей природной красотой и удобным расположением относительно города. Особенно после прокладки железнодорожной линии в 1894 году дачные массивы стали активно расширяться вдоль Суздальских озёр и Выборгского шоссе.

Суздальские же озёра служили естественной границей этим местностям: первые два озера находились в Озерках, ну а третье — уже в нашем Шувалове. К тому моменту, как мы добрались до Озерков, Лёха с наёмным экипажем догнал нас, и парни пересели в нашу пролетку, отпустив своего возничего. Никита продолжал сидеть на козлах, к нему туда же запрыгнул и Андрей. Андрей, Феликс…! Всё никак не могу настоящее имя Дзержинского выбросить из своей головы, но как-то надо перестраиваться: иначе в один прекрасный момент мы можем засыпаться на такой банальной истории.

Так вот, Андрей с Никитой правили в сторону Озерков, а мы с Сосо и Лёхой сидели на мерно покачивающихся, а порой и подпрыгивающих на кочках сидениях. Подъехали к дачному массиву, стали медленно катиться вдоль дороги, встретив мужчину в годах, в какой-то простой одежде — по-видимому, это был один из обслуживающего персонала многочисленных дачных посёлков, может быть дворник или садовник. — я обратился к нему:

— Здравствуйте, дяденька! — сказал я ему.

— Добрый день, молодой человек. — учтиво поклонившись, ответил тот.

Я достал из кармана гривенник и показал ему, глаза мужика тут же блеснули.

— Чем могу быть полезен? — спросил он любезно.

— Знаете, буквально час назад в Озерки въехала пролетка… — дальше я описал характерные особенности, которые мы запомнили со слов соседа ещё будучи в Шувалово.

На этом информации было вполне достаточно, мужик улыбнулся, понимая, что гривенник свой он уже заработал, и с широкой улыбкой сказал: — Так-то ведомо, это… Это же подручный промышленника Александра Самсоновича Белохватского — Тимофей Зорин. Вон там его дом находится, предпоследний по улице. Он заехал, да и ворота… А забор-то у них плотный, ничего не видать, — ответил он с деревенским акцентом.

— Ну что ж, держи, старик! — сказал я ему, протягивая монету.

Он ещё раз раскланялся и удалился.

Дом