Пустячок, а приятно - Марина Серова

Она брызнула мне в рот воды и указала на урну слева от моего пыточного кресла. Меня мороз продрал по коже, когда я наклонилась над плевательницей: в ней лежали окровавленные клочья ваты и чей-то свежевыдранный, перепачканный кровью зуб.

— А Анатолий Дмитриевич был ведущий специалист или как? — спросила я, наблюдая, как врач наматывает ватку на металлическую палочку.

— Ну, вроде того, — сказала она, снова подбираясь к моему рту. — Вообще-то, в нашей клинике разделения по квалификациям нет, у нас все врачи очень хорошие специалисты. Но зарплата зависит от того, сколько каждый вылечит больных. К Анатолию Дмитриевичу больше шли, он и получал больше. Сплюньте…

— А заведующий клиникой тоже лечит больных? — спросила я, после того как выполнила приказание.

— Главврач? — переспросила зубной врач. — Николай Пантелеймонович? — Я кивнула. — В принципе он тоже великолепный специалист, — сказала она. — Но последнее время он больше научной работой занимается, ездит на симпозиумы, конференции. Он больше специализируется на зубной хирургии. Консультирует в особо трудных случаях, оперирует. У него есть плановые операции в девятой горбольнице. Сплюньте…

— А Николай Пантелеймонович владелец вашей клиники? — спросила я, подняв голову от урны.

— У нас несколько совладельцев, — отвечала она. — Некоторые врачи имеют свою долю собственности.

— И Анатолий Дмитриевич имел?

— Он — нет, — сообщила между делом словоохотливая инквизиторша. — А вот Роман Геннадьевич имеет. Это наш зубной техник.

— Зубной техник, это тот — кто коронки на зубы изготавливает?

— Да. Рот откройте…

Стоматолог подтянула к себе змеевидный «шланг» бормашины, до тех пор болтавшийся где-то сверху позади нее, осмотрела его, вставила внутрь ее крутящегося патрона сверло и придвинулась к моему лицу, держа адскую штуковину в руках.

— Ну, потерпите немного, — ободряюще сказала она, одновременно пробуя мотор бормашины. Та ответила ужасающим механическим жужжанием, от которого у меня похолодело в животе. — Откройте рот и сидите неподвижно. Не бойтесь, страшного ничего нет…

И хорошего тоже, хотелось возразить мне, но не тут-то было! Бормашина с жутким жужжанием заработала внутри моего рта. Не сказать, чтобы было особенно больно, но, когда горячая металлическая штуковина начала нагло вгрызаться в мою плоть, пусть это даже прочная и бесчувственная плоть зуба, мне стало до того страшно, что я судорожно вцепилась в ручки кресла, чтобы не дрожать и не дергаться.

— А кроме главврача и зубного техника, кто еще является совладельцами вашей клиники? — спросила я, когда процесс сверления прервался. Дрожа от нервного напряжения, я не сводила глаз с бормашины в руках врача.

— Рот откройте, — сказала та. Я подчинилась, снова судорожно вцепившись руками в подлокотники. — Есть еще некоторые люди со стороны, — сказала она, снова принимаясь рассверливать зуб. — Я даже и не знаю толком, кто именно. Зачем это вам?

На ее вопрос у меня все равно не было возможности ответить, пока во рту жужжала бормашина. А когда она наконец смолкла и я получила очередную команду сплюнуть, вопрос как-то сам собой забылся.

— Скажите, почему убили Ольховского? — хрипло спросила я, поднимая голову от плевательницы.

Зубной врач с бормашиной в руках смотрела на меня озадаченно.

— Ну, откуда ж я знаю? — проговорила наконец она. — Говорят, его убили хулиганы. Сейчас ведь, сами знаете, шпаны всякой полно на улицах…

— А кто говорит про хулиганов?

— Да кто-то из девчонок, не помню, — зубному врачу явно действовали на нервы мои расспросы. — Открывайте рот, — приказала она. — Поговорим потом, ладно?

И она продолжила свою работу. Я тихо постанывала, и слезы выступили у меня на глазах.

«Черт бы побрал всех стоматологов, вместе взятых, — с тоской думала я, — и больные зубы заодно! Чем такие муки, лучше драка с десятком мужиков, у каждого из которых нож. Шансов в таком случае, конечно, один к ста, но там, по крайней мере, хоть что-то зависит от тебя самой. Тут же сиди и терпи, пока тебя истязают…»

— Так, два часа не есть, не пить, — объявила мне стоматолог, приглашая подняться с пыточного кресла. — Сами понимаете, подождать надо, пока пломба затвердеет.

Я тупо смотрела на свою мучительницу, еще не веря, что пытка закончилась и я могу идти по своим делам.

— Скажите, у Анатолия Дмитриевича был собственный кабинет? — как-то ни к селу ни к городу спросила вдруг я.

— Нет, с какой стати? — Стоматолог смотрела на меня с бесконечным удивлением. — Он же простой рядовой врач, как и все мы.

— А у главврача есть свой кабинет?

— Конечно!

— И там хранятся материальные ценности?

Некоторое время зубной врач смотрела на меня недоумевающе. Потом повернулась и пошла по своим делам, даже не удостоив меня ответом.

— Послушайте! — кинулась я за ней. — Честное слово, я не затеваю ничего дурного! Просто мне надо выяснить причину гибели Ольховского…

Сама не знаю, зачем я так сказала. Ведь на самом деле мне до всей этой истории не было никакого дела.

— Вы частный детектив, что ли? — спросила врач, наконец обернувшись.

Я так растерялась, что только кивнула в ответ, хотя это было как раз то, чего делать никак не следовало.

— Понятно, — сказала она, глядя на меня с некоторым любопытством. — Толя недавно меня расспрашивал, не знаю ли я какого-нибудь частного детектива. Жалко, что вы вчера не пришли. Может быть, помогли чем-нибудь ему…

— У него были проблемы? — глупо спросила я. Зачем? Ведь я же все и так прекрасно знала!

— Да были, конечно, — кивнула зубной врач. — Он последнюю неделю ходил какой-то не такой…

— Последнюю неделю? — переспросила я. — А про частного детектива он вас когда спросил?

— Не помню точно, — отвечала стоматолог, не глядя на меня и занимаясь своими делами. — Дня три или четыре назад.

— А вчера что было? Почему вы сказали: жалко, что я вчера не пришла?

— Ну, вчера он меня снова про частного детектива спрашивал, — вид у моей собеседницы был самый безразличный. — А вам, собственно, что теперь неймется? Или вам кто-то заказал расследование убийства Ольховского?

— Нет…

Я изо всех сил старалась выглядеть спокойной, однако из головы не выходило предостережение косточек по поводу возможного блефа. Может, и эта врачиха блефует? Зачем?

— А у кого еще Анатолий Дмитриевич спрашивал о частном детективе?

— Толя-то? — переспросила зубной врач, пожимая плечами. — Да, по-моему, у всех подряд.

— И это было несколько дней назад?

— Конечно! Правда, девочки?