Где живет моя любовь - Чарльз Мартин

Я выключил двигатель, запер дверцы и вернулся вместе с ним в здание.

– Что вы имеете в виду, сэр?

Мистер Сойер вытер проступившую на лбу испарину.

– Вы никогда не думали о том, что вашей жене необходима, гм-м… консультация специалиста?

– Какого специалиста?

Он взглянул на меня.

– Специалиста-психолога.

– Вы уверены, что мы говорим об одной и той же женщине?

В который уже раз моя попытка шутить не принесла результата. Мистер Сойер опустил голову и проговорил чуть не шепотом:

– Рождение мертвого ребенка является серьезным испытанием для любой женщины. Квалифицированный специалист мог бы помочь миссис Стайлз справиться с последствиями полученной ею психологической травмы.

Воздух вырвался из моей груди со свистом, какой иногда производит гелий, выходящий из воздушного шарика, если у него развязать горловину.

– Я, наверное, чего-то не понимаю, сэр?.. – Должно быть, я выглядел сейчас как олень, попавший в луч автомобильных фар – оцепеневший, с глупо выпученными глазами. И похоже, именно мой дурацкий вид убедил мистера Сойера, что я говорю серьезно. Он расслабил узел галстука и, прищурившись, посмотрел в окно, за которым сверкало яркое солнце.

– Видите ли, доктор Стайлз…

– Просто Дилан.

– Хорошо, Дилан… Из нашей практики нам хорошо известно, что потеря ребенка не относится к событиям, которые женщина способна с легкостью «перешагнуть». Для этого требуется время, порой – достаточно продолжительное время. Вполне естественно, многие женщины, пережившие подобную потерю, полагают, что усыновление поможет им заполнить пустоту, которую они ощущают, но… Это не так, к сожалению… – Он снова прищурился, глядя на солнце. – К этим выводам мы пришли на основе длительного опыта работы. За два десятилетия нам пришлось иметь дело с тысячами женщин, и я могу заявить со всей ответственностью: в таких делах спешить не следует.

Я по-прежнему таращился на него во все глаза, пытаясь понять, о чем он толкует, и мистер Сойер поспешил прийти мне на помощь.

– Скорбь… – Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть свои слова. – …Скорбь целительна. Но чтобы исцеление было полным, должно пройти время.

– Но, сэр… не хочу показаться невежливым, но… Разве мы не скорбели, разве не оплакивали нашего малыша? Мне кажется, последние месяцы мы только это и делали.

Мистер Сойер кивнул с таким видом, словно я только что подтвердил сделанные им умозаключения.

– В этом деле не нужно спешить, – сказал он. – Подождите еще немного… а потом приходите к нам снова.

– Но, сэр, если нам позволят усыновить ребенка, мы будем любить его сильнее, чем кто бы то ни было! – Я чувствовал, что проигрываю, и поэтому торопился. – Ни в какой другой семье ему не будет так хорошо, как у нас. Ни в какой другой семье у него не будет такой преданной, любящей матери! Поверьте, сэр, я знаю это точно.

Он снова кивнул.

– Если сейчас вы отзовете свое заявление, то, скажем, месяцев через шесть вы сможете снова обратиться к нам. И тогда… – Мистер Сойер немного помолчал. – Уверяю вас, что в этом случае комиссия отнесется к вашему заявлению с бо́льшим пониманием.

Я подумал, что мистер Сойер дает нам добрый совет, но последовать ему я не мог.

– Прошу прощения, сэр, – сказал я, – но я просто не представляю, как я вернусь домой и скажу Мэгги, что забрал заявление. Если воспользоваться футбольной терминологией, я могу оказаться в положении игрока, который находится в самом низу «схватки».

Мистер Сойер протянул мне руку.

– Я прекрасно понимаю вас, Дилан. Что ж… мы с вами свяжемся.

Он повернулся, чтобы уйти, и я поспешил задать еще один вопрос.

– Не могли бы вы сказать, когда… когда это будет?

Остановившись в дверях своего кабинета, мистер Сойер некоторое время перебирал желтые стикеры, каждый из которых означал пропущенный телефонный звонок. Выбрав несколько штук, он зажал их в пальцах и снова посмотрел на меня.

– Комиссия еще не приняла решение, но когда это будет сделано, вы получите официальное письмо.

Я очень сомневался, что такой ответ удовлетворит Мэгги. Отступать мне было некуда, и, шагнув вперед, я почти прошептал:

– Ну хотя бы приблизительно… Сколько нам ждать – две недели или два месяца? Сколько?!

Он взялся за ручку двери.

– Несколько месяцев, Дилан.

С этими словами мистер Сойер вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, а я повернулся к выходу из приемной. Откровенно говоря, мне было не до правил вежливости, однако я все же нашел в себе силы кивнуть секретарше.

– До свидания, мэм.

Обернувшись через плечо, она шепнула с явным сочувствием в голосе:

– Иногда на это уходит год или больше.

В ответ я только вздохнул и вышел на улицу. Я еще не вполне освоился с брелком, поэтому вместо того, чтобы отпереть замки, случайно включил тревожную сигнализацию. «Хонда» загудела, заморгала фарами, всполошив, должно быть, весь квартал. Этот шум привлек и внимание мистера Сойера, обеспокоенное лицо которого показалось в одном из окон. Что ж, по крайней мере, теперь он точно знает, что наш минивэн оборудован всем, чем полагается.

Домой я вернулся уже после обеда. Мэгги сидела на крыльце, зажав между коленями миску с фасолью. Волосы она зачесала наверх и подвязала косынкой. Рядом с моей женой сама Скарлетт О’Хара смотрелась бы жалкой замарашкой.

Увидев меня за рулем минивэна, Мэгги вскочила со ступенек.

– С твоим грузовиком что-нибудь случилось?

Я открыл дверцу и, не выключая двигатель, выбрался наружу.

– Нет, насколько я знаю.

Мэгги уперла руки в бока. На лбу ее появилась тонкая морщина, а губы непроизвольно сжались. Меньше чем за секунду ее настроение изменилось: только что она была спокойна, но сейчас в воздухе ощутимо запахло скандалом.

– Ты что, продал свой грузовик? – почти прокричала она.

Я попятился. Подобного поворота я не ожидал.

– Да, дорогая, – пробормотал я. – Ведь в Центре усыновления потребовали, чтобы у нас была нормальная машина, поэтому я…

Мэгги нехорошо сощурилась.

– Забудь о них! Я же знаю, как нравился тебе этот грузовик!

– Да, но…

– Никаких «но»! Нельзя позволять этим бюрократам вертеть нашей жизнью как им заблагорассудится! Они нас совсем не знают. Они даже не понимают, что́ мы могли бы дать ребенку!

Ветер подхватил концы ее косынки, и они затрепетали, щекоча ее щеки. Лицо Мэгги сделалось красным и блестело от пота.

Я пожал плечами.

– Мы всегда можем купить другой грузовик, если захотим. На этом «Форде» свет клином не сошелся, – сказал я, хотя и покривил душой. Впрочем, главного я достиг: Мэгги начала понемногу успокаиваться. Она заглянула в «Хонду», вскарабкалась на сиденье, потрогала холодную решетку кондиционера и улыбнулась, приподняв брови. Потом она увидела детское кресло на заднем сиденье и проговорила задумчиво: