По ЗОЖу сердца - Татьяна Устинова

– Дышим! Вот так! Так! Постоянное движение диафрагмы вверх и вниз массирует желудок, кишечник, печень. Чувствуете?

Я покосилась сначала налево, потом направо. Мои соседки явно что-то такое чувствовали, потому что у Рыжей физиономия сделалась благостной и мягкой, как румяная булка, и даже Училка, больше похожая на робота, чем на живого человека, утратила стальную твердость очертаний, расплываясь в кресле, как тающая медуза. Так, я не поняла, а почему я по-прежнему на своей критической волне?

– Правильное дыхание избавит вас от заболеваний желчного пузыря и нарушений работы кишечника, позволит иметь красивое лицо, – журчал мелодичный голос Виктории.

Я! Я хочу красивое лицо!

Я старательно скопировала позу Училки и, распластавшись в кресле, засопела, постоянным движением диафрагмы вверх и вниз массируя что-то там… Или не массируя? Что за ерунда, почему я ничего такого не чувствую? Рыжая, вон, уже сладострастно повизгивать начинает, так ей хорошо! Училка пуговку на блузке расстегнула!

– Заряжаем воду – Хатха-Го-Го-Го, благодарность небесам, делаем глоток!

Я вздохнула и пригорюнилась, понимая, что безнадежно отбилась от доброго гусиного стада. Плохой я адепт, некондиционный какой-то. Всем хорошо, все дружно, в ногу, в гусиную лапку, идут по пути просвещения прямиком к высшим истинам и гармонии, а я как белая ворона…

Но это же бред какой-то!

Происходящее вокруг все больше напоминало дикий микс театра дрессированных зверей дедушки Дурова и ведьминского шабаша. Дамы все более страстно гоготали и заметно раскрепощались, на пол уже полетела пара пиджаков, многие сбросили туфли, моя рыжая соседка сдернула с волос заколку и распустила кудрявую гриву. Хатха-Го-Го-Го! Глоток воды! Блин, жаль, что и вправду спиртного не дали, может, я не отстала бы так безнадежно… Ой, боженьки, что за цирк, в самом деле?

Какое там установочное занятие! Это сухое определение ни в малой степени не характеризовало формат мероприятия.

Виктория без всякой факирской дудки загипнотизировала публику и, полностью завладев вниманием присутствующих, проводила невероятно замороченный сеанс-компот из медитации, йоги, апноэ, самоистязания, покаяния, мантро-пения, дыхательных упражнений, эйфории, самоанализа и аутотренинга. Может, еще что-то было, я просто не специалист по духовным практикам и душевным болезням, так что не все составляющие определила.

При этом весь процесс был как-то систематизирован и явно имел четкий план. После каждого упражнения с обязательным восклицанием «Хатха-Го-Го-Го!» возносилась мысленная благодарность высшим силам и лично Великому Гуру. Я не заметила, в какой момент упоминание его припуталось к основной мантре, потому как довольно быстро перестала пытаться уследить за происходящим.

Какое-то время я еще притворялась, будто тоже пью, дышу и гогочу, а потом плюнула на это дело и просто сидела, угрюмо подперев гудящую от чужих восторженных воплей голову кулаком и размышляя, очень ли неприлично будет молча встать и уйти, не дожидаясь окончания этого балагана.

Внутренний голос шизофренически раздвоился. Вежливая и благовоспитанная я считала, что надо потерпеть, чтобы никого не обидеть, и навсегда потеряться уже после первого занятия. Второе пусть как-нибудь без меня… Другая часть меня – мой собственный внутренний Халк – утробно рычала, желая вскочить, жахнуть креслом об пол, распинать обломки и с ревом ринуться в мир нормальных людей, пусть даже у них совсем не идеальные фигуры и лица.

Как это часто со мной бывает, я выбрала промежуточный вариант. Просто встала и молча пошла к двери, благо она была закрыта, но не заперта.

Мне показалось, что гусыни с их пастушкой даже не заметили моего ухода, но я ошиблась. Должно быть, Виктория, не прерывая процесса охмурения гусиных масс, как-то подняла тревогу, потому что на подходе к лифту меня попыталась задержать та красотка-брюнетка, что разносила нам воду.

– Куда же вы, подождите, все только начинается! – Она буквально бросилась за мной, всем своим видом выражая отчаяние от нашего досрочного расставания. – Не уходите, давайте позанимаемся индивидуально!

– Спасибо, не надо! – Я решительно придавила кнопку и поехала на первый этаж, наблюдая сквозь стеклянную дверь кабины неподдельное огорчение брюнетки.

Бедняжка плаксиво скривилась и топала ножкой.

– Лена, куда ты?

Глубокое кресло в холле катапультировало сначала глянцевый журнал, а затем читавшую его Полину. Журнал, трепеща страницами, подбитой птицей шлепнулся на пол, Полина нервно зацокала каблуками мне наперерез:

– Нельзя так уходить из группы!

– Поль, ты меня извини, но это чушь какая-то, – сказала я, на секунду притормозив в дверях. – На такую ерунду у меня нет времени, дел полно, надо бежать, как-нибудь потом поговорим, хорошо?

По лицу Полины, перекосившемуся и переставшему быть красивым, было видно, что ничего не хорошо, но мой внутренний Халк не собирался сдаваться, и я вышла, не дожидаясь ответа. Крик Полины настиг меня уже на полпути к машине.

– Напрасно, подруга… страшно пожалеешь…

Зимний ветер, у реки особенно сильный, унес ее слова, не позволив мне толком разобрать их. Да мы с Халком и не прислушивались – шагали к машине.

Уезжая, я оглянулась на медовые соты стеклянного здания.

Полина, зябко ежась, стояла на пороге, и ветер превращал ее идеальную прическу в кошмарную – волосы у нее на голове стояли дыбом и шевелились, как будто Полина пребывала в диком ужасе.

Я это ее настроение совершенно не разделяла. Мы с Халком очень радовались, что сбежали.

Поищем, пожалуй, какой-нибудь другой путь к красоте и гармонии.

Кроссовки я дочке все-таки купила и торжественно вручила в день рождения с утра пораньше – к утренней пробежке. К ультрамодным желтым кроссам обычная розовая шапочка никак не подходила, и Сашка тут же перевернула все многолетние залежи зимних аксессуаров на верхней полке в прихожей в поисках правильного головного убора. Нашла какой-то древний вязаный чепец с ушами на завязках, полосатый, как чулок Пеппи, и с пушистым желтым помпоном, похожим на помятого цыпленка. Очень обрадовалась:

– О, самое то! Помпоны в тренде! – И, обнадежившись, продолжила раскопки в поисках шарфика в тон. Хотя я могла бы поклясться, что никаких цыплячьих шарфиков у нас отродясь не бывало.

Хорошо, что не поклялась: оказывается, моей памяти уже не стоило доверять. Сашка выкопала допотопную, связанную еще бабушкой для маленькой Натки, горжетку. Мохеровая, с узором «в дырочку», она люто воняла нафталином и после долгого анабиоза больше всего походила на полудохлую многоножку с вялыми лапками и обширными пролежнями, но дочку привела в совершенный восторг.

– Мам, ты глянь, какой винтаж! – ликовала она, торопливо взбадривая желтое нечто массажной щеткой для волос.