📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыТрижды преданный - Кирилл Казанцев

Трижды преданный - Кирилл Казанцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 60
Перейти на страницу:

А отец тем временем бледнел, бледнел на глазах, потянулся к галстуку, дернул его, стащил, расстегнул пуговицы. Но справился с собой, поднялся на ноги, когда судья зачитывала приговор. Олег не сводил глаз с отца и невнимательно слушал, что там вещает серьезная молодая женщина. Она говорила долго, зачитывала с листа, беря их со стола один за другим. Отец держался за спинку кресла и молчал, сжав губы, судья говорила, «инвалид» внимал ей, как и оплывшая блондинка, ростом сыночку едва ли до плеча.

– Семь лет колонии общего режима, – прозвучало в тишине, зашуршали бумаги, и судья села на место.

А отец посмотрел на Олега, странно улыбнулся и вдруг повалился набок, сосед подхватил его, заозирался по сторонам, не зная, что делать. Олег кинулся к решетке, но охранник закрыл ему обзор, заорал что-то, угрожая, но ему было наплевать. Он ничего не видел, хотел крикнуть, позвать отца, но горло перехватило, внутри все сжалось в ледяной комок. Успел только заметить, как отца под руки выводят из зала, следом поспешно смывается «инвалид» с мамашей, потом уходят остальные. Олег вцепился обеими руками в прутья и смотрел через плечо охранника на дверь, смотрел, пока не грохнула решетка и конвой не потащил его к выходу.

Ольга сидела на лавочке напротив фонтана и смотрела куда-то вверх, слегка щурилась и улыбалась. Стас тихонько обошел ее со спины, закрыл ей ладонью глаза. Ольга вздрогнула и засмеялась:

– На крыше сидят голуби, три штуки.

Стас посмотрел на крышу клиники: точно, все верно, именно три. Один, точно застеснявшись его взгляда, сорвался и полетел куда-то в сторону забора.

– Подумаешь, голуби! – Стас положил хрустящий оберткой букет роз ей на колени. Поехали домой.

Ольга поднялась, взяла его под руку, Стас взял ее сумку и повел к проходной.

– Голуби, – повторила она, обнимая букет и глядя по сторонам, – я их вижу. Понимаешь, вижу! Они далеко, но я все равно вижу.

И так всю дорогу: она сидела сзади, положив Стасу руки на плечи, и то читала надписи на указателях, которые появлялись вдали, то рассматривала в небе самолеты, то еще какую-то мелочь на горизонте. И все говорила, говорила, даже чуть не плакала, уткнувшись лбом ему в затылок.

– Я вижу, понимаешь! Это же счастье, настоящее счастье, ты просто не понимаешь!

А он прекрасно ее понимал, сам глупо улыбался, глядя на дорогу, гладил Ольгины пальцы и молчал, чтобы голосом не выдать себя, отделывался невнятным мычанием и междометиями. Но Ольга этого не замечала, ей несколько дней назад заново открылся мир, и она постигала его, как ребенок, что учится ходить без помощи взрослых. Кое-как Стас справился с собой и в город въехал по другой дороге, повез Ольгу окольным путем. Та и не сообразила, что тут нечисто, очнулась только, когда «Ауди» остановилась у серого одноэтажного здания.

– Что такое? – закрутила она головой, прищурилась, прочла надпись на вывеске у двери и ущипнула Стаса за щеку: – Ты куда меня привез?

– В загс, или сама не видишь? – нарочито грубовато ответил он. – Заявление подавать. Паспорт, надеюсь, у тебя с собой?

– Да.

Стас открыл заднюю дверцу, протянул руку. Ольга посмотрела на него снизу вверх, поправила косу, посидела, точно в раздумье, и сказала:

– Обязательно сейчас? Я плохо выгляжу после больницы…

– Плевать! – Он обнял ее за талию и повел к двери. – Это же не свадьба. Сколько можно ждать, в конце концов, я больше не могу. Все, без разговоров!

Ольга послушно шла рядом, шла и улыбалась, глядя по сторонам и вверх, на ветки деревьев, листья и птиц, смотрела так, точно видела их впервые в жизни.

Ветер рвал конверт из рук, трепал помятые края, норовил выхватить из пальцев, но Олег держал его крепко. Повернулся спиной к ветру, вытащил потрепанный листок, развернул, еще раз прочитал строки, все до одной, начиная с «шапки» и заканчивая фамилией и телефоном исполнителя на обороте. Читал так, словно хотел найти там что-то новое, будто видел бумагу впервые в жизни, а не выучил написанное в ней наизусть: «Суд высшей инстанции рассмотрел вашу жалобу… Приговор оставлен без изменения…» Вот так. Все зря, чего и следовало ожидать – адвокат же предупреждал, что ничего не получится, но отец его не послушал. И не дожил полтора месяца до этого письма.

Олег сложил бумагу по сгибу, убрал в конверт и принялся рвать его на части. Сначала пополам, потом еще раз, еще, и так, пока в руке не остались лишь клочки с неровными краями. Он бросил их в урну у входа в столярный цех, отошел в сторонку и бессмысленно уставился на забор. Олег ничего не чувствовал, кроме зверской усталости, от нее клонило в сон, и глаза слипались сами собой. От цеха ветром доносило едкий табачный дым, голоса, смех, мат и запах стружки. Он поднял воротник, глядя на сизый перед оттепелью лес за забором, на низкое небо, на ворон, запросто сновавших над «колючкой». Два с половиной года перед глазами одно и то же, и это даже не половина срока, впереди столько же, а потом еще немного, и он свободен, можно ехать домой. Можно, но зачем? Да и некуда – отец на свидании сказал, что продал все заработанное когда-то на полигоне: и дачу, и квартиру, переехал в «хрущевку» на окраине города, надеялся до последнего, что на эти деньги вытащит сына. Олег пытался его отговорить, но старик гнул свое. Выглядел паршиво – бледный, похудевший, но держался молодцом, хоть и из последних сил. А прощаясь, обронил ненароком, что Наташка тогда сделала аборт и куда-то пропала из города, и если Олег попросит ей позвонить или весточку какую передать, то пусть на отца не рассчитывает.

Весть о Наташкином вероломстве неожиданно сильно резанула по сердцу, Олег и не ожидал от себя такого, думал, все отболело давно, но ошибался. Два дня как не свой ходил, а потом от адвоката узнал, что отец слег, потом его хоронили чужие люди, а потом пришло это письмо. Как вишенка на торте – пришло в день рождения заключенного Покровского О.С., ни раньше, черт подери, ни позже. Ничего не скажешь, хорош подарочек…

Под окрики охраны Олег вернулся в цех, в свою комнатенку, где работал кем-то вроде кладовщика и бухгалтера в одном лице. На старом компьютере выписывал накладные на отгрузку столярки, принимал материал, делал отчеты – работа тупая до безобразия, однообразная и никчемная. Сел на стул, подвинул к себе чудовищно грязную клавиатуру, но вместо того, чтобы начать работу, просунул руку под столешницу. Здесь, никуда не делся, двухметровый обрывок тонкого черного провода, лежит, свернувшись, неприятно холодит ладонь. Олег отдернул руку, уставился в монитор, плохо соображая, что видит перед собой. Сейчас придет машина, ее загрузят – если верить каракулям на бумажке, принесенной из цеха, – сосновым брусом, нужно сделать документы и отдать их грузчикам, чтобы те передали водителям. Да какой, к черту, брус, гори он огнем, вместе с машиной, цехом, бараками и всем миром заодно. Кому это нужно, если жизнь кончилась! Все, финита, конец игры!

Олег схватил шнур, спрятал его под свитер, прихватил пару бумаг и вышел из своего «кабинета». Быстро, но не бегом, прошел через цех на склад готовой продукции, озабоченно глядя в документы, вроде как уточнить кое-что собирался. А на складе завернул направо, прошел вдоль стеллажей, свернул еще раз и оказался у торцевой стены. Шум из цеха сюда почти не доносился, пахло канализацией, а с улицы слышался собачий лай и голоса охраны – под потолком имелось узкое, неплотно закрытое окно. Олег бросил бумаги на стеллаж, вытащил провод, примерился. Да, как раз хватит: он давно присмотрел этот темный угол, просто так, не отдавая себе отчета, заходил сюда при каждой возможности и убеждался, что лучшего места не найти. Лампочка давно перегорела, на полу полно старых ящиков, а стеллаж, заставленный коробками, удачно загораживает угол от прохода. Главное, сделать все быстро, и когда его найдут, помощь заключенному Покровскому О.С. уже не понадобится. В теории все получалось складно, правда, омрачала одна мысль – похоронят в безымянной могиле под номером, но и это еще полбеды. Все пройдет быстро – это понятно, но будет очень грязно, неприглядно, и он оставит о себе дурную память.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 60
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?