Вольные стрелки - Михаил Нестеров

Майор нечасто бывал здесь. И время его визитов было ограничено работой его фонарика: максимум два часа. Когда свет начинал тускнеть, майор собирался домой.

Вот и сегодня, когда луч фонарика заметно пожелтел, майор заторопился. Собрал со стола все бумаги, над которыми буквально корпел, сунул их в карман и не заметил, что один лист упал на сырой пол.

Сегодня в 8.45, когда все сотрудники «комитета» собрались на планерку, ожидая только Михаила Гриневского, рука дежурного потянулась к телефонной трубке. Его попытку позвонить в офис пресек высоченный, под два метра, старший опергруппы, майор Бахтин:

– Убери руку, урод!

Бранные слова ему были не к лицу. Одет майор был с иголочки, пострижен – волосок к волоску, благоухал французским одеколоном – не каким-то там модерновым «Хьюго», а классическим One Man Show. Похоже, это был его рабочий одеколон. Когда Бахтин вошел в помещение, дежурный уловил запах начальных нот, а когда пообещал последнему отстрелить руку – распространил основные, а в шлейфе оставил амбру, бобы тонка... Какой уж тут мат?

Он выглядел так, как пахнул. Как будто пришел в телестудию, чтобы проконсультировать средний бизнес в прямом эфире.

Дежурный хоть и выглядел глупо, но был умнее этого холеного хлыща. Потянувшись к телефонной трубке, ногой нажал тревожную кнопку, заодно активировал скрытый в стойке микрофон. Таким образом, «люди-Х» могли слышать все, что происходило на ресепшене.

Когда Гриневский появился в офисе, он уже знал, что у него гости.

Сотрудники выстроились так, как если бы учились в одном классе и ждали заветных слов фотографа: «Внимание... снимаю!»

Бахтин поздоровался с Грином и назвал свою должность в управлении, из его уст прозвучало еще одно имя – прокурора, надзиравшего за исполнением Закона о частной детективной и охранной деятельности и выдавшего санкцию на обыск харламовского агентства.

– Сами покажете, где искать аппаратуру, или?..

– Она в тех же коробках, в которых вы нам ее и вернули. Не надоело, а? – спросил Павел Цыплаков.

Бахтин пожал плечами: то ли да, то ли нет. Своим визитом он подчеркивал ограничение действий частных сыщиков. Это был уже второй обыск с начала года. В середине января оперативники Бахтина изъяли всю аппаратуру, которая подпадала под определение следящей, записывающей, прослушивающей. Как и в прошлый раз, сегодня Бахтин, зачитав им права и несколько положений из устава, уточнил у Цыплакова:

– Ты что-то говорил про коробки с аппаратурой. Где они?

– Костя, покажи, где коробки, – попросил товарища Цыплаков. – Вы сами справитесь или помочь вам донести их до машины?

– Да уж сами как-нибудь, – ответил Бахтин.

Через полчаса Грин в своем кабинете поделился с Цыплаковым своими мыслями. Покачав головой на тонкой шее, он сказал:

– Разлогов раскрыл часть своих связей в МВД.

– Думаете, рейд Бахтина – не плановый?

– Показательный, – однозначно подтвердил Гриневский. – Мы затронули интересы управленческой верхушки Минобороны, нас предупредили. Нужно поставить в известность шефа.

* * *

Последние пять дней Влад Мошнов и его старший брат вели слежку за Барминым и ничего подозрительного в его поведении не заметили. Утром за ним приезжал «УАЗ», вечером отвозил его домой. И только вчера после обеда майор изменил свое расписание. На личном авто (у него была седьмая модель «Жигулей») он приехал в Лианозово и запарковал ее на территории «Ашана». Но в сам торговый центр не пошел. Он направился к заброшенным участкам. Их было всего пять, но они создавали картину бесчисленного множества на бескрайней земле. Путь майора лежал мимо ржавых ворот и дырявых емкостей для воды, мимо покосившихся халуп и спинок кроватей, приспособленных под забор. И – заросли, заросли, заросли; болотные кочки, тучи гнуса.

Бармин ступил на дорожную насыпь, которая разделяла два пруда. Остановился посередине, воровато оглянулся и... спрыгнул вниз. Когда братья Гекко подбежали к тому месту, майора и след простыл.

– Хорошее место для отрыва от преследования.

– Не говори ерунду, – оборвал старший младшего, отчетливо представляя второй выход из коллектора – через вертикальный колодец на берегу реки.

Они прождали Бармина часа два. Старший готов уже был согласиться с братом: майор действительно оторвался от преследователей, используя подземные коммуникации, но это означало, что он заметил слежку.

Но вот они снова увидели Бармина. Проследив за ним до машины, они прекратили слежку.

И вот сегодняшним утром Гекко-младший, экипированный соответственно мероприятию, вошел внутрь коллектора, а брат остался подстраховать его снаружи.

Влад давно не спускался в коллектор – наверное, больше года. Обутый в резиновые сапоги, он подошел к первой двери и открыл ее. Ржавые петли не скрипнули; как веслам в уключинах, им для смазки годилась только вода. Фонарик на его шлеме рассеивал свет, а не бил пучком, и спецназовец будто передвигался по освещенной комнате; каждый уголок, в сторону которого он поворачивал голову, открывал ему свою маленькую тайну.

Закрыв эту дверь, нижняя часть которой представляла собой решетку, он оказался в шлюзе: точно такая же дверь находилась на тридцать метров дальше; до нее не доставал рассеивающийся свет от фонаря.

Вода доходила ему почти до колена, поэтому Гекко передвигался не спеша, чтобы не зачерпнуть ее сапогами. Однако в середине шлюза в кирпичном полу образовался приямок, причем не по центру коридора, а в стороне. Гекко вдруг сместился в сторону. И коротко выругался, зачерпнув сапогом воду.

Человеческий вскрик нарушил полную гармонию этого подземелья. Здесь привычными были только звуки воды, падающей в воду – всплески и тихий рокот неспешного потока.

Гекко открыл очередную дверь и шагнул за высокий порог...

«Ничего себе, – прошептал он, осмотревшись, – рабочий кабинет. Да у Бармина не все дома!» Точно по центру сырого помещения стоял стол. Удивительно, что тот не разбух от воды. Разве что шпон отслоился с ножек. У стены нашла себе место медицинская кушетка с поблекшей зеленоватой клеенкой. Здесь не хватало только шкафа с медицинскими инструментами, пришел к неожиданному выводу Гекко.

Он обошел стол кругом и выдвинул стул. Попытался реконструировать вчерашние события. В этом помещении, которое Влад назвал рабочим кабинетом, майор Бармин мог сидеть за столом, лежать на кушетке, мерить его шагами вдоль и поперек. Также он мог залезть в трубу: полторы сотни метров, и он на другом берегу. Только наружу не выбраться: выход заварен.

Когда Гекко садился за стол, луч фонаря высветил на влажном полу скомканный лист бумаги. Он развернул его и прочел:

«Начальнику ГУВД г. Москвы от Бармина А.С. Довожу до вашего сведения, что группа так называемых «вольных стрелков», причастных к убийствам милиционеров в Подольске, возглавляемая капитаном Глумовым, готовит новую акцию, направленную против бизнесменов, входящих в чеченскую диаспору. Опасаясь за свою жизнь, я...»