Ангелы не бросают своих - Татьяна Шипошина

Мысли отрывочно бродили от Ангела к маме, потом к Юле, к громкой музыке, затем возвращались к музыкальному магазину, забегали к ребятам во двор, улетали в недоступный и манящий первый класс, а потом снова возвращались к маме, к Ангелу, Степанычу и гитаре.

Неизвестно, сколько времени ворочался Андрейка в палатке. Наверно, было уже очень поздно, когда к нему наконец протиснулся Вася-Ангел.

— О! Привет! — удивился он. — Ты ещё не спишь?

— Не-а, — обрадованно ответил Андрейка. — Не сплю.

— А что ж ты делаешь, если не спишь? — укладываясь, спросил Ангел.

— Думаю.

— Славное занятие! О чём же?

От Васи пахло бензином и другими мотоциклетными запахами. А ещё от Васи пахло пивом. А вот табаком не пахло: Вася не курил. Он так и говорил, когда его спрашивали, почему он не курит: «Ангел — это же дух! Он сам состоит из дыма! Так зачем ему ещё дополнительный? Дым сигарет ангелам летать мешает!»

— Так о чём же ты думаешь, малой?

— Так… обо всём…

— И что надумал? — допытывался Вася.

— Ничего.

— Много же ты надумал!

— Вася, а вот ты мне скажи…

— Секретов не выдам.

— Вась… А Юла из-за меня уехала?

— Нет. Из-за меня. Или из-за самой себя.

— А я боялся…

— Не бойся.

— Вась… Ну тогда скажи мне, почему ты остановился тогда, со мной, возле магазина? И потом приехал? Почему?

— А ты что, недоволен, что я за тобой приехал?

— Ты что!

Андрейка даже присел! Как это он может быть недовольным?!

— Ложись, ложись, — улыбнулся Вася. — Почему, говоришь?

— Угу!

— Да как тебе сказать… Я, когда тебя увидел, вдруг себя вспомнил. Я маленький был худым-худым, таким, как ты. Тощим! И в классе долго стоял в конце шеренги, когда по росту строились. Бывало, тогда одноклассники смеялись надо мной. Да и жили мы с мамой небогато.

— А папа у тебя был?

— Был. Я его немножко помню. Он умер от болезни, когда мне лет десять исполнилось.

— Тебе хорошо! У тебя папа хоть немножко побыл, а у меня его совсем нет!

— А куда же он подевался?

— Мама рассказывала, что он был альпинистом и разбился на горе Килиманджаро.

Название горы было трудным, но Андрейка давно запомнил его. Ведь это было всё, что осталось у него от папы.

— Гм… — В голосе Васи прозвучали нотки недоверия. — Далековато, однако. Ну ладно. Может, и Килиманджаро. В жизни разные чудеса случаются. Давай спать!

— Вася, а когда ты мне секрет расскажешь?

— Отстань! Когда подрастёшь!

— Когда в школу пойду — расскажешь?

— Посмотрим!

— Вася…

— Да чего тебе, неуёмная твоя душа?

— Вася, расскажи сказку!

— Что-о-о?!

Пришла очередь Васи-Ангела присесть.

— Сказку расскажи! — снова настойчиво попросил Андрейка.

— Ну, ты даёшь! — Вася почесал затылок. — Я сказок-то не знаю. Про Курочку Рябу тебе рассказать, что ли? Или про Колобка?

— Ну-у… — разочарованно протянул Андрейка. — Ты мне какую-нибудь волшебную…

Вася снова улёгся, натянул на себя одеяло, усмехнулся и шумно повернулся к Андрейке.

— Сказку, говоришь? Тогда слушай!

— Жили были дед да баба. Жили они вдвоём на одиноком хуторе. Вот однажды дед и говорит:

«Слышь, баба, что-то я, в натуре, закисать стал. Не пора ли мне старые кости размять да прокатиться куда-нибудь, хоть в деревню. Живём мы с тобой, как нелюди, на выселках! А не сварганить ли нам с тобой хорошенький байк? И тебя, старую, с ветерком покатаю! Будешь у меня вторым нумером!»

А старуха и отвечает:

«Ты что, старый, белены объелся? Каким таким это я буду "нумером"? У нас есть нечего, а ты о дурацком байке задумался! На него же кучу денег надыть!»

Старик репу-то почесал.

«А ты по сусекам поскреби, по амбару помети! Заначки достань, из чулка денежки-то повытряхивай! Да из банки с мукой вытащи! Уже сколько лет их от меня ховаешь! Смотри, жучок денежки-то пожрёт! А так мы их на хорошее дело употребим».

Долго сопротивлялась старуха, отнекивалась. Не хотела признаваться, где денежки прячет. Но наконец уговорил её старик. Собрали они все денежки, что у них дома имелись, и пошли в мастерскую — байк себе заказывать.

Вот дед мастеру и говорит:

«Ты, — говорит, — войти должон в наше положение. Денег у нас немного, а байк мы хотим хороший, быстрый. И чтоб блестел, как "Харли-Дэвидсон"! Ты уж, милок, постарайся!»

«Ладно, — отвечает мастер. — Для хорошего человека чего ж не постараться! Приходи через пару недель — будет тебе байк, не хуже "харлея"!»

На том и порешили.

Через две недели пришли баба с дедом в мастерскую, и тут мастер выкатил им… чудо, а не байк! Весь сияющий, разрисованный! Сиденья кожаные, все в «макаронах»!

«Принимай, старый, работу!»

«Ну, прям "харлей"! — обрадовался дед. — Ай да мотик!»

«Да, — говорит мастер. — Я, конечно, старался, но, думаю, против настоящего "харлея" он не потянет — мощность не та. Деньжат на запчасти маловато было. А так ничего — сам видишь!»

Уж как дед мастера благодарил! Волшебником называл!

Ну, покатили баба с дедом свой мотоцикл домой. Даже сесть на него боятся, чтоб такую красоту не запачкать.

Прикатили домой, поставили прямо в хате — всё любуются.

А ночью… Заснули дед с бабой, а мотику нашему надоело в хате стоять, вот и выкатился он себе на дорожку.

Катит он по дороге, катит. Ветер в лицо ему дует, солнышко встаёт, на жестянках блестит…

Глядь, а навстречу ему совкоцикл[7]. Просто какой-то несерьёзный дырчик по дороге тарахтит. И говорит этот нахальный Дырчик нашему мотику:

«Эй ты, кружок "Умелые руки"! Давай прокатимся по дорожке до вон того деревца. Увидишь, как я тебя сделаю!»

«А то! — отвечает наш Дырчику. — Давай прокатимся, коли не шутишь. Ещё посмотрим, кто кого! Я-то почти "харлей", а ты кто?»

Развернулись они и покатили.

Взревел наш байк и в шесть секунд Дырчика обогнал. Только газ выхлопной прямо Дырчику в нос пустил. Порадовался наш, что так легко Дырчика победил. Ну, и катит себе дальше. Глядь, а навстречу ему Ведро с болтами. Старое уже, поношенное.