День судьбы - Лайни Смитерс

Где же его обещания не делать ничего против моей воли? – подумала Вивьен. – Я ухожу.

– Не советую. Сейчас новолуние, и очень темно. Даже если вы сумеете, добраться до ворот, дорога в поселок идет по самому краю обрыва. Там даже днем следует быть крайне внимательным. А уж в темноте дорога смертельно опасна. Вы скорее всего свалитесь на острые прибрежные камни. И, как вы думаете, приятно будет это трагическое событие вашему дорогому отцу?

Его тон был неприкрыто насмешлив, пожалуй, даже циничен. Вивьен еще раз напомнила себе, что ее детское представление о Стивене не стоит принимать во внимание, – она тогда была глупой, романтичной девчонкой. Она до недавнего времени верила и в то, что ее отец – честный человек. Но, увы, ошибалась.

– Если вы собираетесь бить меня, или хлестать кнутом, или насиловать, я сбегу.

– Не тревожьтесь, я не собираюсь применять силу.

– И я не соглашусь участвовать в ваших сексуальных оргиях. – В этом Вивьен была абсолютно уверена. – Если вы для этого затащили меня сюда, я предпочту свалиться в море.

Как она могла когда-то мечтать об этом чудовище!

Унылые годы в монастырской школе Вивьен помнила достаточно хорошо. Сестры-наставницы ревностно заботились о чистоте души и тела, не позволяя взрослеющим воспитанницам предаваться романтическим мечтам.

Но Вивьен умудрилась найти потайное местечко, где никто не мешал ей думать о Стивене Фоссе и перебирать в памяти милые девичьему сердцу пустяки, с ним связанные.

Детство и юность остались позади. Вивьен повзрослела, снискала мировую известность, но продолжала часто вспоминать Стивена. Значительно чаще, чем следовало бы талантливой пианистке, всю себя отдающей любимому делу.

Когда отец передал ей невероятное предложение Стивена, Вивьен не восприняла его всерьез. Правда, мысль о возможности провести месяц в обществе Стивена была соблазнительной, юношеские грёзы иногда тревожили ее сон, но секс по принуждению?..

Поэтому и сейчас Вивьен не шелохнулась, слушая настойчивые объяснения Стивена.

– Я могу терпеть достаточно долго и дождаться, чтобы вы сами рвались к этим, – он криво усмехнулся, – «оргиям». Но – не хочу.

– Вы просто отвратительны! – невольно вырвалось у Вивьен.

– Вы все еще в одежде, – занудно повторил Стивен. – Советую начать с обуви, это проще. А потом двинемся дальше.

Вивьен молчала.

– Хорошо, – в голосе Стивена появились угрожающие нотки, – для начала я вам помогу.

– Не надо, Стивен, – жалобно попросила Вивьен, прикрывая руками грудь. – Пожалуйста!

Он не обратил на ее просьбу никакого внимания.

– Вы очень интересно произносите мое имя. С трудом, но почти ласково.

Стивен провел кончиками пальцев по краю выреза свитера Вивьен. Она вздрогнула, будто ее кожи коснулось пламя.

– Вы боитесь меня, Вивьен? – осведомился Стивен, нащупав неровно бьющуюся на ее шее жилку.

Она не ответила – просто не могла произнести ни слова, – и его рука легко скользнула под мягкий свитер.

Вивьен не один год провела в доме, где мужчины оказывали постоянное внимание ее матери, а ее, хрупкую девочку, не замечали. Она привыкла считать себя холодной, не поддающейся соблазну. Но сейчас!..

– Вы не должны бояться…

Низкий хриплый голос Стивена завораживал. Вивьен казалось, что какой-то темный ангел уносит ее в опасные глубины, искушает ее.

– Повторяю, Вивьен, я не стану настаивать на том, что вам чуждо, что не соответствует вашим скрытым в глубине души желаниям.

Прикосновение Стивена погрузило мысли и чувства Вивьен в хаос. Голова кружилась, ноги дрожали… Вивьен казалось, что она стоит на краю обрыва над бурным морем за окном, а ее тело парит в бесконечной пустоте ночного мрака.

Стивен решительно сорвал с Вивьен свитер.

– Вот уж не ожидал увидеть на вас такое белье, – удивился он, обнаружив под свитером простенький белый бюстгальтер. Вивьен смутилась.

– В хлопке коже легче дышится.

– Но такое белье способно убить любое желание. – Стивен схватил запястья Вивьен правой рукой, а блестящим крючком, заменяющим ему левую кисть, решительно рванул тонкую бретельку. – Оно навевает мысли о белых воротниках монашек, гордящихся бессмысленной чистотой, свободной от мирских желаний. Вы не должны носить такое белье, пока живете здесь.

– Если я правильно запомнила, я имею право днем делать все, что хочу. Так вы говорили.

– Я говорил неправду.

Стивен между делом, как бы изучая нежно-голубые прожилки вен на беломраморной груди Вивьен, прокрался к кончику ее левой груди и притронулся к соску. Потом точно так же пробежался пальцами по другой груди, не сводя внимательных глаз с лица Вивьен. Она изо всех сил старалась не дрогнуть, хотя на самом деле была на грани обморока.

Вивьен не могла понять, на кого больше злится – на Стивена, придумавшего эту возмутительную шутку, или на себя, имеющую глупость позволять ему развлекаться.

Кровь, бьющая в висках, не позволяла ей сосредоточиться, но, призвав на помощь остатки силы воли, Вивьен держалась, не сдавалась. Это гнусная ловушка, думала она, Стивен пользуется моей неопытностью.

– Черт возьми! – Она резко отшатнулась. – Сколько можно продолжать этот глупый фарс?! Оставьте меня наконец в покое!

– Это не фарс.

– А что?! Вы всех женщин затаскиваете в постель таким кошмарным способом?!

– Нет, – Стивен выглядел удивленным, – вы первая.

Вивьен с возмущением заметила на его лице легкую усмешку. Она ничего смешного в этой ситуации не находила. Злость на его неуместное веселье помогла Вивьен преодолеть странную, непривычную дрожь, разливающуюся по всему телу.

– Почему вы не попытались завлечь меня более приятными способами? Ну, например, прислать цветы? Или пригласить на обед?

– Я думал об этом. Большинство женщин легко попадают в капкан, если он прикрыт легкой романтической дымкой. Но в вашем случае я решил играть в открытую.

Вивьен подозревала, что по свойственной ей доверчивости приписывает Стивену совсем не то чувство, которое на самом деле двигает им. Прежде всего Стивен хотел получить удовольствие от унижения ее отца, не только вынужденного выслушивать бредовые речи бывшего ученика, но и, более того, уступать его оскорбительным требованиям.

– Скажите, Вивьен, – непринужденно продолжал Стивен, – если бы я засыпал вас букетами прекрасных роз или посылал коробки конфет, писал восторженные записки и прочее, вы согласились бы спать со мной?

– Конечно нет!

Впрочем, Вивьен слегка покривила душой. Несмотря на возмутительную манеру поведения, в докторе Фоссе осталось что-то от того искреннего, порывистого, похожего на взлохмаченного щенка юноши, который жил долгие годы в ее памяти. Только теперь он вызывал у Вивьен бурю чувств, которым она пока не находила названия.