Дева и Змей - Наталья Игнатова

Эйтлиайн обратил внимание на свои пальцы, нервно постукивающие по столешнице. Крови захотелось так неожиданно и сильно, что он едва не поддался соблазну шагнуть прямо из замка куда-нибудь на ночную сторону планеты. На дневную тоже можно, но в некоторых вопросах Сын Дракона предпочитал держаться традиций. Нет. Не сейчас. Уже скоро время очередной жертвы. Скоро Ауфбе умилостивит Змея-под-Холмом.

Он вспомнил свое человеческое имя. На имени, как платье на манекене, сидел человеческий образ. И Наэйр заставил себя надеть этот маскарадный костюм, отложил письмо, выжидая, пока личина станет личностью.

Так-то лучше.

Что там пишет Сияющая? Тоже крови жаждет?

“…известно мне, что моя подданная, с рождения жившая у смертных, явилась на Идир[10], ведомая, как птица, тем, что выше разума и больше знаний…”

— Инстинктом, стало быть, — вслух хмыкнул Невилл. — Ну и? А я при чем?

“…хочу я, о, враг мой, послать своего эмиссара на опекаемую тобой землю, дабы с помощью его понять природу сей девы и решить ее судьбу…”

— Еще чего ты хочешь, бонрионах? — Невилл досадливо откинулся в кресле, достал сигарету, щелкнул пальцами, прикуривая. — И с чего ты вообще решила, что Элис — твоя подданная? На ней не написано.

Разговаривать с письмом смысла, конечно, не имело. Но право решать судьбы обитателей Тварного мира Невилл оставлял за собой. В тех редчайших случаях, когда считал, что без него не обойдутся. А уж там, где обходились без него, совершенно точно нечего было делать и Сияющей-в-Небесах. Смертные и сами прекрасно умели запутаться в собственной жизни.

“…Гиала[11]вижу я посланцем своим в Тварном мире и уповаю на то, что ненависть не помутит твой разум, когда будешь ты писать ответ мне, о, враг. Я прощаю тебе смерть моих сэйдиур и обещаю, что не случится ничего дурного с гонцом твоим, коему выпадет донести до меня послание. Не в правилах Полуденного народа карать раба за вину господина…”

— Дрянь, — вздохнул Невилл. И задумался: во что бы этакое завернуть свиток с ответом? Решил, что проще и выразительнее всего будет написать письмо на коже со спины какого-нибудь Полуденного лазутчика. Их много попадалось на попытках пробраться в Тварный мир.

Принц разослал по цитаделям гонцов с приказом найти и доставить пленника самого высокого ранга. И, рассеянно улыбаясь, принялся начерно набрасывать ответ. Разумеется, он не мог отказать Владычице в ее пустячной просьбе: Сияющая-в-Небесах прекрасно знала, кого назначать эмиссаром. Однако, кто же такая эта Элис Ластхоп, если из-за нее к людям готова вновь явиться давным-давно потерянная сказка?

“Факир — Мангусту.

Секретно.

Поддержание контакта с Дочерью одобряю. Уточните цель приезда на территорию. Возможно, истинная цель — встреча с Объектом”.

Вечером вновь зазвонили колокола. У Элис немедленно разболелась голова: церковь Преображения Господня располагалась всего в квартале от ее дома, и медный перезвон отражаясь от поросших лесом склонов Змеиного холма, волной ударял в стены, так, что стекла позвякивали.

Приняв обезболивающее, Элис выглянула в окно. Прихожане, наверное, уже направились на вечернюю службу, значит Курта с миссис Гюнхельд можно ожидать в самое ближайшее время. Вряд ли гости, которых они ожидали, пропустят вечернюю молитву, или что там происходит в церкви по вечерам? Проповеди? Всенощное бдение?

Она заканчивала накрывать на стол, когда в дверь позвонили.

— Только никаких пирогов! — заявил Курт с порога. — Нельзя все время есть. Будем пить. Мы принесли вино.

— Элис, вы занемогли? — встревожилась миссис Гюнхельд. — Что такое?

— Да колокола, — Элис махнула рукой, — ничего страшного, просто голова от них болит. Пройдет. Утром то же самое было.

Они расположились на выходящей в сад веранде, увитой декоративным виноградом и все теми же ангельскими слезками. Вино оказалось крымским: Курт, как истинный патриот, видимо, намеревался поелику возможно не вкушать хлеба на чужбине, и привез с собой множество гостинцев, начиная с варенья из морошки, которым Элис угощали утром, и заканчивая, как посмеиваясь рассказала госпожа Гюнхельд, черным “Бородинским” хлебом.

— Здесь такого не достать, — Варвара Степановна бросила веселый и ласковый взгляд на сына, — а я его люблю. Вот Курт и расстарался. Ну, Элис, что же такое интригующее поведал вам “хозяин замка”? Или эту тему вы с Куртом хотите обсудить тет-а-тет?

— Нет! — быстро ответила Элис. — Нет, миссис Гюнхельд, эту тему мне хотелось бы обсудить в первую очередь с вами. Потому что я столкнулась с чем-то очень странным. С тем, что мне кажется необъяснимым, но на самом деле, наверняка объясняется как-то очень просто.

— Ну, так рассказывайте, — Варвара Степановна устроилась поудобнее, — мне необыкновенно интересно послушать, что с вами приключилось.

И Элис стала рассказывать. О дрессированном коне по кличке Облако, о бриллианте в ручье, о том, как камень стал звездой. О том, что Невилл знал, какие предположения выдвигались относительно него за завтраком в доме Гюнхельдов, о том, как он угадал имя Курта, хотя Элис ни разу не назвала его, а потом все равно зачем-то просил Курта представиться, и о Скатхаун Спэйр , Зеркале Неба — озере за Змеиным холмом…

…Озеро оказалось небольшим — черная гладкая вода в раме из лепившихся к берегам кувшинок. Вокруг был лес, солнечный и веселый, да высился по правую руку Змеиный холм. А посреди озера, вырастая прямо из воды, стояла башенка резного камня. Вся белая и голубая, с зубчатой крышей и узорчатой дверью, выходящей к каменному причалу.

— Красиво, не правда ли? — Невилл смотрел на башенку. — Что скажете, мисс Ластхоп?

— Красиво, — согласилась Элис. — Что это?

— Собственно, это я и хочу вам объяснить, — хозяин Черного замка поднял руку, указывая на склонившуюся к воде купу плакучих ив, — там, за ветками, есть лодка. Если доплыть на ней до башни, вас встретят запертые двери. Это прочные двери — очень старые, но очень надежные. Однако, разумеется, любые двери можно взломать. И внутри… — он задумался, как будто не знал, что там, внутри, а придумывал прямо сейчас, — внутри вы найдете пыль, труху, остатки стенных росписей, мертвых насекомых, да, может быть, стайку летучих мышей под самой крышей.

— Фу! — Элис поморщилась. — Стоило рассказывать!

— Но ведь до башни можно добраться не только на лодке.

— А как? Вплавь? — Элис наклонилась, потрогала воду. — Нет, — помотала головой, — не сезон.

— Вода здесь не станет теплее даже в самые жаркие дни июля, — сообщил Невилл, — на дне множество ключей. Подумайте, неужели нет других способов?