Любовный контракт - Александра Джонс

Хорошо, что Аманда была где-то в бегах и не спала, иначе звонящему досталось бы за то, что не снимает палец с кнопки! Оливия выглянула в окно, увидела у обочины черный «феррари» и приказала себе сохранять спокойствие.

Схватив вечернюю сумочку и пальто, надеясь, что ногти успели высохнуть и не пачкают, она сбежала вниз на ватных ногах и распахнула входную дверь. Однако приветствовала его прохладно:

— Не надо так трезвонить в это время, мистер Маккензи!

Затем закрыла дверь за ним.

Его улыбка была теплой и привлекательной — он и вправду был великолепен! Стюарт вручил ей букет красных роз, перемежающихся с белыми дельфиниумами.

— Простите, что белые вместе с красными. Надеюсь, они не вызовут у вас аллергии. Они так хорошо выглядят и пахнут, напоминая мне о вас!

Она надеялась, что выглядит не такой красной, как эти розы. Еще со школьных лет ей было свойственно вспыхивать румянцем.

— Настоящая английская роза — вы выглядите потрясающе, Оливия!

Такие комплименты звучали в его устах не столь сентиментально, как у других мужчин. Глаза у него восхищенно блестели, и все же он выглядел почти застенчиво, теперь, когда они оказались наедине. Стюарт Маккензи, большая шишка, — застенчиво? Не может быть!

— Спасибо за цветы, Стюарт… — Ой! Она бессознательно назвала его по имени — вот дура!

Оливия села в «феррари» со своим красно-белым букетом, ее платье задралось, открыв ноги почти полностью, и она почувствовала, что на этот раз действительно была кронпринцессой, а бедной Аманды даже не было дома, чтобы полюбоваться, как ее увозит залетный красавчик. Она сунула нос в дивно пахнущие розы, должно быть, они обошлись ему в целое состояние. Его сделанный по заказу одеколон «после бритья» благоухал по всей машине, смешиваясь с ее собственным дорогим парфюмом, который она купила в свободном от пошлин магазине во время недавней поездки во Франкфурт.

Она старалась не думать, чего Стюарт Маккензи ожидает на десерт. Особенно когда он сообщил, что заказал столик в «Марианне», самом дорогом и самом изысканном ночном клубе в Мэйфэйре [8], часто посещаемом членами королевской семьи и очень богатыми или знаменитыми людьми. Ничего плохого в том, что за тобой ухаживает высокий и красивый миллионер, вот если бы только его не звали Стюарт Маккензи!

В ультрамодной атмосфере «Марианны» они пили шампанское, танцевали на крохотном пятачке и съели огромное количество устриц, потому что сегодня она израсходовала столько энергии, что страшно проголодалась. А в крови было полно адреналина.

Из отрывочных разговоров между танцами она узнала, что у него действительно были шотландские корни. Его отец и мать приехали из Сазерленда на западном берегу Шотландии, но он и старший брат Джефф — произносится Джофф — родились уже в Торонто. Его брат в девятнадцать лет умер от лейкемии, и он внезапно оказался в шкуре Джоффа, Маккензи-старший возложил на него издательское обеспечение газет. Больше ему о себе рассказывать, пожалуй, нечего. А что она расскажет о себе?

— Да ничего особенного, — сказала она, вылавливая из миски с лимонной водой очередную устрицу. Сдержанность — вернейшее средство против дальнейших сцен соблазнения, которые он мог замышлять. Она не привыкла к такому давлению. Ее отношения обычно ограничивались кругом издательских работников и развивались очень медленно.

— Отлично, — сказал он, вытирая руки подогретым полотенцем. — Значит, вам двадцать пять, вы радость и гордость сэра Гарольда Котсволда. «Лэмпхауз» — ваше наследство, учились в изысканном интернате для девочек в Кенте, потом заканчивали школу в Швейцарии, потом поступили в «Лэмпхауз» младшим редактором, добравшись по служебной лестнице… Куда, Оливия?

— Очевидно, до «Марианны», — ответила она. — Откуда вы так много знаете обо мне?

— Я знаю не много… Но надеюсь узнать побольше.

— Это Винни Легран, держу пари! И она дала вам мой адрес, не так ли?

— Ничего подобного! — Он сказал это абсолютно правдиво. Джарвис — вот кто сделал это для него за пятерку, заглянув в список членов клуба. — Оливия, я не такой людоед, как кажется, клянусь! Расскажите о себе и Винни.

— Мы вместе учились в интернате, а потом изучали английскую литературу в Соммервилле, пока я не стала младшим редактором у папы. Вот и все, что вам надо знать обо мне. Следующий вопрос: сумею ли я достигнуть ваших высоких целей как самый молодой и неопытный член Совета фирмы «Маккензи», а? Ответ, если вам будет угодно выслушать мои предложения, касающиеся будущего «Лэмпхауза», зависит от того, решусь ли я занять место отца. Но только по доброй воле, а не под давлением!

— Я буду в восторге — но не сейчас. — Он пристально глядел ей в глаза. — На самом деле я думал, как чудесно вы выглядите, какая вы колючая — словно кактус! — как вы хорошо танцуете и какой у вас отменный аппетит при том, что вы тонкая и стройная.

— У меня хороший обмен веществ!

Он усмехнулся и тронул ее пальцы, пахнущие чесноком и лимоном.

— Мне кажется, я сделал хороший выбор, мисс Котсволд. У нас будет замечательное партнерство. А что, если мы забудем про трехлетний контракт и поженимся сейчас?

Она отдернула липкие пальцы и строго сказала:

— Не вам делать выбор, Стюарт! Если я решусь занять место отца во главе «Лэмпхауза», контракт, заключаемый между компаниями, станет брачным контрактом… между двумя издательствами. Он не включает меня ни в каком качестве, кроме как управляющего «Нового Лэмпхауза», филиала Издательской корпорации «Маккензи». — Она глубоко вздохнула и добавила: — Меня, знаете ли, не соблазняют такие сцены, особенно с женатым мужчиной тридцати с лишним лет. Я, пожалуй, пойду домой!

Он откинулся в кресле и положил салфетку, затем снова оглядел ее, на этот раз с искренним благоговением.

— Ого! — сказал он. — Это впечатляет! Вы хорошо подготовились, судя по всему, прочли леграновскую «Кто есть Кто». Я знал, что вы — подходящая женщина, чтобы возглавить «Лэмпхауз», с момента, когда увидел вас на субботнем вечере. Железная рука в бархатной перчатке — именно это и требуется, чтобы вытащить «Лэмпхауз» из трясины отчаяния и добиться того, что нужно, — успеха, Оливия! Разве не об этом речь? Винни… впрочем, не обращайте внимания на то, что Винни предложила свои услуга Маккензи — она никогда не дала бы «Лэмпхаузу» то, что сможете дать вы. Можно еще добавить пару слов в порядке самозащиты?

— Не пытайтесь сменить тему, Стюарт. Я не желаю больше ничего знать о ваших личных причинах обедать со мной и лгать мне! Идем?

Оливия встала.

— Оливия, я был женат. Мы в разводе! Между нами ничего нет, мы не виделись уже пять лет!

Оливия снова села, не из-за его самооправдательной риторики, а потому что увидела Фэй Ратленд, затянутую в кожу и шествующую по толстому ковру, опираясь на руку знаменитого поп-певца.