Сестры. Очерк жизни сестер-подвижниц Анисии, Матроны и Агафии, подвизавшихся и почивших в селе Ялтуново Шацкого района Рязанской епархии. - Иаков Тупиков

раньше, чем ее младших сестёр. Первоначальным приговором для нее был расстрел — такую опасность представляла для новой власти необразованная крестьянская девушка. По селу девицу вели, обнажив шашки, как особо опасного преступника. Но Богу было угодно, чтобы Анисия осталась жива. Ей предстояло еще послужить людям. Приговор был заменен на заключение и ссылку сроком на десять лет. После возвращения ее вновь арестовывали два раза, и ей пришлось понести сверх упомянутых еще несколько лет заключения. Мать Анисия редко сама вспоминала то время. О всех подробностях ее страданий знали лишь Матрона и Агафия.

— Десять лет за себя, остальные — за весь мир, — говорила сама старица про те годы.

Известно, что ссылки она отбывала в Сибири, на Дальнем Востоке и в Казахстане. Все годы ссылок исповеднице приходилось нести непосильный труд, и все это время Господь не оставлял ее Своею милостию, всячески укрепляя в скорбях и болезнях.

В Казахстане промысл Божий свел Анисию с одной праведницей. Звали ее Вера. В ссылку она попала за свое благородное происхождение и за исповедание веры перед властями. Мать Анисия рассказывала, что Вера не умела замотать портянки, не знала многого из того, что знают простые люди из своего житейского опыта. Но, несмотря на это, всю тяжесть ссылки она переносила с большим мужеством. Вера непрестанно подвизалась ради Христа, почти все ночи она проводила в молитве.

Условия содержания заключенных в том месте были очень плохими. Кормили крайне скудно, а труд был настолько непосильным, что ссыльные после работы набивались в сырые бараки и, как мертвые, падали на солому. Они так уставали, что у них даже не хватало сил отгонять крыс, которые каждую ночь делали атаки на заключенных, обгрызая многим уши и носы. Тела заключенных коченели от холода и становились синими. Однажды в разговоре Вера сказала Анисии:

— Больше крыс в бараках не будет.

— Почему? — спросила ее девушка.

— Сегодня большевики расстреляли одну рабу Божию, земля омылась неповинной христианской кровью, и Господь за ее подвиг избавил нас от них.

Так и случилось. В эту ночь не послышалось ни одного крысиного писка. Не появлялись крысы и все оставшееся время.

Как-то Вера позвала свою сподвижницу ночью в поле. Встав на колени лицом на восток, они стали молиться. Вдруг на небе появилось изображение трех больших крестов. Анисия была поражена, на что Вера ей сказала:

— Это твои кресты, один из них — твоя ссылка, другие же два тебе предстоит еще понести на жизненном пути.

Открыв будущей старице значение этих крестов, Вера предсказала ей и то, что для Анисии ссылка закончится, она вернется домой, увидит своих близких и проживет еще долго.

— Мне же, — сказала подвижница, — предстоит умереть здесь.

Все это в точности исполнилось, как и многое другое из того, что предсказывала Вера. Говорила она, в частности, и о том, что в годы гонений и скорби люди все же идут в гору — к Богу, но наступит такое время, когда всего будет столько, сколько было при царе и даже больше, но тогда все пойдут вниз. Верными православию останутся только те, кто «уцепится за кусты». Пояснив, что кусты — это старцы и их слова, Вера добавила, что в то время почти все духовенство заблудится в трех соснах, и многие отойдут от истины. Упоминая о коммунистах, подвижница говорила, что погибнут они не все, многие из них оплаканы и покаются. Вспоминая эти слова Веры, мать Анисия как-то рассказала, что однажды на ее допросе следователь, задавая вопросы, то и дело вставал и садился, тяжко вздыхая и не находя себе места.

Уже к концу заключения Анисию взял к себе в дом начальник лагеря. В его семье родилась девочка, смотреть и ухаживать за которой было некому. Эту заботу и поручили Анисии. Когда младенец начинал плакать, она брала его на руки, и тот сразу же успокаивался. Девушку полюбили, она стала близким для всей семьи человеком. Особенно Анисию любила маленькая девочка, так что даже ее мама удивлялась и немного ревновала. Когда закончился срок ссылки, начальник лагеря со своей супругой просили ее остаться, уговаривали жить с ними. Они привязались к кроткой и доброй рабе Христовой, та же, не желая оставлять своего узкого пути, решила вернуться домой.

Застав родителей в добром здравии, Анисия благодарила Бога за то, что Господь даровал ей возможность пожить с ними. Вместе с отцом они решили поехать в Казахстан, где отбывали заключение Матрона и Агафия. Анисии очень хотелось повидать дорогих ее сердцу сестёр, а Алексей Филиппович, помня предсказание Василия Афанасьевича и зная, что скоро умрет, непременно желал попрощаться с дочерьми. Несмотря на то что по причине разрухи и голода добраться до Казахстана было нелегко, они решили ехать. К тому же у них на родине в то время свирепствовал голод, а в Казахстане можно было добыть пропитание. С ними поехал и родной брат Алексея, дочери которого также были сосланы с Матроной и Агафией. Простившись с младшими дочерьми, Алексей Филиппович вернуло на родину, после чего прожил еще несколько лет. Шла Великая Отечественная война. Всего два месяца не дожил он до победы. Пятнадцатого марта 1945 года Алексей Филиппович Петрин мирно почил о Господе, предав Ему свою простую и добрую душу. Рассказывая о нем, одна бабушка как-то сказала:

— Был он труженик добросовестный, простой тодышний старинный человек.

В этих словах заключается вся мудрость и правда русского народа, жившего с Богом и ради Бога, видевшего смысл своей жизни в честном труде и молитве.

Второй раз Анисию забирали вместе со старицей Феодосией. Мать Феня была в то время уже старенькая и совершенно слепая. Свой путь она закончила в заключении, так и не обретя в этой жизни покоя. Страдая до последних дней, матушка, подобно многим, получила награду от Господа после своей блаженной кончины.

В годы последней ссылки Анисия уже не надеялась, что когда-нибудь ей придется вернуться на родину. Для нее это казалось почти невероятным. Как-то раз молилась она в одиночестве, и вдруг послышался чей-то голос:

— Анисия, собирайся домой.

Оторопев от неожиданности, девушка продолжала молиться.