Дочь Эрлик-хана - Роберт Говард

Когда Гордон ушел, Ясмина закрыла за ним дверь, вернулась на диван и принялась с интересом разглядывать огромный пистолет, который он ей оставил. Отблески огня в глубине полированной стали становились голубоватыми, и она невольно почувствовала восхищение.

Она отложила оружие и, закрыв глаза, откинулась на спинку дивана. Испытывая тягу к философии и мистике, она не слишком доверяла обычному оружию. Ее утонченная натура воспринимала грубую силу как нечто второстепенное; она восхищалась Гордоном, но лишь как дикарем, варваром, прокладывающим себе дорогу мечом и пулей.

Поэтому револьвер лежал где-то в стороне, и Ясмина даже не успела к нему потянуться, когда шорох драпировки заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. Глаза молодой женщины расширились от ужаса. До сих пор она была уверена, что за этой драпировкой нет ничего, кроме пустой каменной стены, за которой лишь сплошная твердь горы.

Но чья-то желтая рука, похожая на когтистую лапу, отодвигала портьеру. Через миг показалось лицо, слишком отталкивающее, чтобы гримаса хищной злобы сделала его более безобразным, — раскосые глаза, низкий лоб и толстогубый рот, кривящийся в плотоядной ухмылке. Зубы были подпилены и казались острыми, как у змеи.

Ясмину охватил леденящий ужас. Она не могла даже пошевелиться, ее разум лихорадочно искал разумное объяснение происходящему — и не находил. Как завороженная, молодая женщина смотрела на это чудовище в человеческом облике, которое теперь вышло из-за портьеры и направилось к ней. В его облике и движениях было что-то от рептилии. Оправляясь от первого потрясения, Ясмина успела заметить за портьерой зияющее черное отверстие и двух человек, которые выходили из него. Их лица, жесткие и неподвижные, словно каменные маски, были лицами белых.

Ясмина вскочила и бросилась к револьверу, который лежал в другом углу дивана — слишком далеко. Жрец не просто походил на змею, он был стремительным, как кобра. Подскочив к дивану, он перехватил руку женщины и тут же зажал ей рот, заглушая крик ужаса. Сопротивляться было бесполезно: тощие лапы держали ее сильно, как клещи, и Ясмине оставалось лишь стонать от боли.

— Быстро! — каркнул жрец. — Вяжите ее!

Европейцы вошли в комнату, один из них держал наготове пистолет. Следом из прохода появился еще один жрец, который связал Ясмину и сунул ей в рот кляп.

— Стражник спит на лестнице, — сказал монгол, который появился первым. — Он не наш. Жители города приставили стражу, охранять богиню. Клятва может заткнуть уши, лишить языка. Но страх разрешает от клятвы, заставляет слушать кожей и говорить руками! Иди.

Жрец низко поклонился и вышел. Ясмина заметила, как в его руке сверкнуло лезвие. Из отверстия показался еще один жрец.

— Богиня не знала про потайной ход, — усмехнулся Йогок — потому что это был Йогок, верховный жрец Эрлика. — Богиня очень глупа! Гора за храмом вся проточена тайными ходами. Богиня думала, служанка полюбила бандж? Богиня думала, служанка спит? Но служанка должна присматривать за богиней. Служанка видела, как Аль-Борак приходил к богине. Но что мне с того? Жрецы найдут Аль-Борака и убьют его. Затем покажут городу его тело и скажут: неверный пришел в Йолган и осквернил храм, и богиня вернулась к своему отцу в седьмой круг ада. А белые люди уйдут в Кашмир и доставят богиню ее мужу! Дочь Эрлик-хана… Ха!

— Мы теряем время, Йогок, — прервал его Ормонд. — Нам надо поскорее убраться отсюда! Путь у нас неблизкий.

Йогок кивнул и сделал знак жрецу, который появился последним. Тот опустил на пол носилки наподобие тех, на которых переносят раненых, Йогок уложил на них связанную Ясмину. За один конец носилок взялся Пемброк, за другой — помощник Йогока. В это время в комнату вернулся монгол, которого посылали к стражнику, и Йогок приказал ему спрятаться за портьерой. Аль-Борак мог вернуться сюда.

Похитители вошли в потайной ход и оказались в темном туннеле, освещаемом лишь масляной лампой Йогока. Жрец тотчас задвинул тяжелую каменную плиту, так что стена комнаты снаружи снова казалась цельной, и задвинул огромный бронзовый засов. При тусклом свете лампы Ясмина увидела в дальнем конце коридора узкую лестницу, выбитую в камне и ведущую куда-то глубоко вниз.

Спуск в самом деле оказался долгим — но не более долгим, чем путь по следующему туннелю, узкому и ровному. Наконец туннель уперся в каменную стену, в центре которой торчал грубый рычаг. Йогок потянул за рукоятку, стена отодвинулась. Впереди была просторная пещера, а в дальнем ее конце, на фоне непроглядной черноты, тускло светился лоскуток ночного неба.

Жрец вернул плиту в прежнее положение, и уже через миг Ясмина не смогла бы указать, где был вход. Лампа была больше не нужна. Задув ее, Йогок направился к выходу из пещеры, раздвинул кусты, которые скрывали его, и жестом пригласил остальных следовать дальше.

Сперва Ясмина не поняла, где оказалась. Потом до нее донесся шепот ручья, а справа она увидела россыпь светящихся точек — то были огни Йолгана. До города было не меньше полумили. Слева тянулась горная цепь, а впереди темной массой возвышалась сосновая роща. Туда и направились похитители со своей добычей, продираясь сквозь густые заросли кустарников, по берегу ручья.

Они прошли еще полмили. Никто не произнес ни слова, но напряжение буквально висело в воздухе. Никто не мог знать, о чем думают другие, но все думали об одном и том же — какой каре народ Йолгана подвергнет и жрецов, и белых, когда узнает, кто похитил богиню. Возможно, больше всех боялся Йогок. Только в городе он убил двоих — сначала пастуха, который привел его к Ормонду, а затем стражника. Но куда важнее, что Аль-Борак тоже будет убит. В этом Йогок не сомневался: жрецы непременно выполнят его приказ.

— Быстрее! Быстрее!

Теперь уже он сам подгонял своих спутников. Страх стальной лапой сдавил ему горло. Озираясь, он вглядывался в темноту леса, а в завываниях ночного ветра ему мерещились крики преследователей.

— А вот и пещера, — пробормотал Ормонд. — Вон там, чуть выше по склону… Поставьте носилки, незачем тащить их наверх. Сейчас я приведу слуг и лошадей.

Он поднялся, раздвинул заросли тамариска и тихо позвал:

— Охай, Акбар!

Ответа не последовало. Подойдя еще ближе, Ормонд обнаружил, что огонь в пещере не горит. Оттуда веяло черным безмолвием.

— Заснули они там, что ли? — в ярости прошипел англичанин. — Ну, получите вы у меня… Эй! — он обернулся и крикнул Пенброку. — Ждите меня здесь!

Продравшись сквозь густой кустарник, англичанин исчез в черном чреве пещеры. Несколько секунд все было тихо. Потом из глубины пещеры донесся его возглас, многократно усиленный эхом. Возглас, исполненный неподдельного страха.

Провалившись под лестницу, Гордон упал на холодный каменный пол. Любой, упав с такой высоты, в худшем случае был бы мертв, а в лучшем — переломал бы себе все кости. Однако Гордон уже имел опыт таких падений. Перевернувшись в воздухе, он приземлился на все четыре конечности, как кошка. Тем не менее, удар был достаточно сильным. Вместо того, чтобы тут же подняться, американец тяжело завалился на бок и некоторое время лежал неподвижно.