Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!» - Владимир Першанин

Много чего планировали люди на воскресенье, двадцать второго июня сорок первого года.

Один из самых черных дней в истории России. Как поется в знаменитой песне неизвестного автора:

Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа,

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война…

Первые выстрелы на участке шестой заставы раздались, когда едва забрезжил рассвет. Николай Мальцев и Петр Чернышов находились на посту возле речки Сан. Две надувные лодки выплыли из зарослей левого берега, в каждой сидели по несколько человек. Кто они, разглядеть было невозможно. Лишь когда первая лодка достигла середины речки, оба пограничника увидели, что это немецкие солдаты.

Выделялись массивные каски, виднелись стволы оружия. Кажется, в лодке были пятеро, двое бесшумно и умело гребли. Возможно, Мальцев не рискнул бы открыть огонь. Слишком усердно призывали не поддаваться на провокации, особенно в последнюю неделю после сообщения ТАСС.

Но, кроме лодок, в небе тройками проносились самолеты с той стороны, и где-то справа хлопнула раз и другой винтовка, отстучала автоматная очередь. На левом берегу мелькали расплывчатые тени, а ближняя лодка уже приближалась. Надо было принимать решение.

– На самолетах кресты, – шепнул Чернышов. – Вот чертовщина…

– Открываем огонь.

Нажимая на спуск, Николай ощутил легкий холодок, что сейчас все оборвется, уйдет прежняя жизнь, и, кажется, началась война. Короткая очередь взбила фонтанчики воды у носа лодки, и эти удары пуль о воду звучали едва не громче, чем сами выстрелы. Сержант вначале почти неосознанно занизил прицел, но уже через секунду ударил более длинной очередью в чужие силуэты.

В лодке сверкнули вспышки. Над головой с тугим быстрым свистом пронеслась светящаяся трасса. Следом еще. Мальцев выпустил три очереди подряд. В лодке кто-то вскрикнул, один из солдат перевалился через борт.

По воде шлепали веслом, торопясь преодолеть последние метры. Другое весло плыло по течению. Поперек борта лежал немец, каска слетела с головы, светлым пятном выделялись белокурые волосы.

Впереди будет долгая война, путь между жизнью и смертью, потеря близких людей, но сержанту Мальцеву навсегда врезались в память до мелочей эти минуты первого боя. Как он ломал себя, стреляя во врага, который еще вчера считался союзником. Когда лодка все же ткнулась в берег, она была пробита в нескольких местах, съежилась и с шипением выпускала воздух.

Из нее выбрались двое и сразу залегли у кромки кустов. В лодке кто-то шевелился, стонал, она осела под тяжестью трех тел, убитых и раненых. Двое под берегом стреляли, не высовываясь под огонь.

Мальцев не выпускал из виду вторую лодку, которая торопилась уйти по течению подальше от выстрелов русских пограничников. Следовало спешить к ней, но и бежать под пулями двоих высадившихся немцев было слишком рискованно.

Петро Чернышов, опустошив обойму, забивал в казенник следующую. У обоих имелось по одной гранате Ф-1, которыми можно было добить оставшихся солдат из первой лодки. Но не так просто дается переход от мира к войне. Доставая тяжелую ребристую «лимонку», Николай все еще медлил, прежде чем выдернуть кольцо.

Мальцев дал команду сменить позицию. Оба отползали метра на три. Из-под берега продолжал сыпать очереди чужой автомат, хлопала винтовка. С противоположного берега ударил пулемет, нащупывая трассами русских пограничников.

Слегка приподнявшись, Николай швырнул гранату и сразу прижался к земле. «Лимонка» взорвалась в воде. Сам взрыв прозвучал коротко и приглушенно. Зато с шумом выплеснулся фонтан воды, звонко хлопнув о вздернутый нос лодки, где скопился воздух.

Закричал автоматчик. Полез на берег, прикрыв лицо ладонью и вытянув вперед вторую руку. Возможно, он обернулся на всплеск упавшей лимонки, и осколки угодили ему в лицо.

Пулемет на левом берегу молотил непрерывно. Петро выстрелил в автоматчика, но промахнулся. Мальцев тянул товарища прочь с этого места, которое простегивалось вдоль и поперек. Брызнула, словно скошенная, густая, влажная от росы трава, ивовый куст смахнуло, разлетелись в стороны верхушки.

Николай спешил ко второй лодке, Чернышов бежал рядом. Оба на несколько секунд увидели результаты взрыва. Шестисотграммовая Ф-1 с сильным зарядом взрывчатки изрешетила осколками и чугунным крошевом лодку, сбросила в воду тело светловолосого солдата.

Раненый автоматчик продолжал брести, закрыв ладонью лицо и шаря перед собой другой рукой. Уцелевший немец под берегом стрелял не целясь. Вторая лодка ткнулась в прибрежный откос, из нее выскакивали люди в касках, устанавливали пулемет на сошках.

Начинать с ними бой было бы безрассудно. Против пяти человек с пулеметом они ничего не сделают. Пулемет дал одну и другую очередь, прикрывая солдат, подковой залегших на берегу. От левого берега отделились еще две лодки, переправу уже не остановить.

Над заставой, шипя, взвились три красные ракеты, через короткий промежуток еще одна – сигнал сбора всех постов.

– Николай, на заставе тревога, – показывал рукой Чернышов.

– Подожди… сейчас.

Мальцев забрал у напарника гранату, бросил ее из-за дерева и, дождавшись взрыва, шепнул Петру:

– Уходим.

Вслед трещали очереди и одиночные выстрелы. Мальцев и Чернышов, как было предписано, бежали к заставе. Черныш, не в силах сдержать возбуждение, бормотал:

– Крепко мы их уделали. Наверное, всю команду той лодки положили.

Николай то ли не расслышал его, то ли думал о своем.

– Война… Вот ведь черт, напали сволочи…

На восток проносились новые звенья чужих самолетов. Вдалеке глухо отдавались взрывы. К берегу причаливали резиновые и деревянные лодки, с них быстро высаживались и бежали вперед отделения немецких солдат.

Из разорванной лодки вынесли два трупа и раненого. Санитары бинтовали лицо автоматчику, получившему несколько осколков. Он пытался подняться, отталкивал санитаров, искал свое оружие.

– Успокойся, – слегка похлопал его по плечу унтер-офицер. – Для тебя война закончилась.

– Почему так темно? – испуганно воскликнул он.

Солдату никто не ответил.

* * *

Если Мальцев с напарником сумели провести свой первый бой быстро и довольно успешно, то другому посту на сухопутной части границы повезло меньше.

Сержант на вышке, заметив чужие самолеты, сразу соединился с заставой и доложил дежурному.

– Видим, – коротко ответили ему. – Продолжать наблюдение.

Сержант взвел недавно полученный автомат ППШ, окликнул второго часового, находившегося неподалеку от вышки:

– Костя, будь наготове.