Постельная дипломатия - Мишель Селмер

– Перестань.

– Что? – Триша невинно пожала плечом, хотя отлично знала, о чем говорит подруга.

– Он не из тех, кто женится.

– Согласно статистике, рано или поздно он женится. Почему бы не на тебе?

– Прямо сейчас я этого не хочу. А если бы и хотела, наша жизнь станет кошмаром. Дом Колина в Англии, а все доктора и специалисты Дилана здесь, в Калифорнии, так что ничего бы не вышло.

– О чем вы там шепчетесь, девочки? – спросил Колин, с усмешкой глядя на них обеих.

– О работе, – солгала Триша, но, судя по взгляду, Колин ей не поверил.

– Мамочка! – громко прошептал Дилан. – Ковин мье ситал.

– Вижу, – тихо отозвалась Ровена, входя в комнату.

– Я не читал эту книгу с тех пор, как был ребенком. Это была одна из моих любимых историй.

– Похоже, у тебя руки заняты. Давай я заберу Мэтта, ему скоро пора давать бутылочку.

Как только Колин вручил ей ребенка, Мэтт проснулся и начал плакать. Ровена отнесла его в кухню, чтобы взять бутылочку, но, когда села и попыталась накормить, младенец каждый раз выплевывал соску. Она поменяла подгузник, но он едва намок. А когда Ровена попыталась дать ему отрыгнуть – на этот раз подложив салфетку, – Мэтт раскричался еще громче, до истерики. Наконец она сдалась и отнесла его обратно к Колину и Дилану.

– Мавыш Мэтт пласет, – сказал Дилан.

– Да, милый. Он недоволен.

– Ничего не получается? – спросил Колин.

– Ты не попробуешь снова его подержать?

Он кивнул. И едва Ровена передала ему младенца, как плач волшебным образом прекратился. Ровена засмеялась и покачала головой: это точно не было совпадением.

– Мама заберет его около шести. Ты сможешь подержать его еще минут сорок?

– Если ты принесешь нам еще пару книжек.

Ровена немедленно сходила в другую комнату и принесла несколько любимых книжек Дилана.

– Спасибо, – сказал ей Колин.

– Ситай мье, Ковин! – крикнул Дилан, беспокойно ерзая у мужчины на коленях. – Повалуста!

– Подожди минутку, дружок. – Колин посмотрел на Ровену. – Ты знаешь, что сенатор сегодня улетел в Северную Калифорнию?

У нее тут же забилось сердце, и она не могла не думать – господи, ну вот опять.

– Он этого не упоминал, нет.

– Его не будет до середины завтрашнего дня.

Почему он делает это с ней?

– Сегодня приятно будет поплавать.

Ровена каждый вечер ходила в бассейн, надеясь и боясь, что Колин окажется в своем кресле – она не могла думать о нем иначе, – но его никогда там не было. И хотя она очень его хотела, это все равно была плохая идея.

Ровена весь вечер размышляла, стоит ли идти в бассейн. С одной стороны, она хотела избежать искушения. С другой – она плавала каждый вечер. Если Колин и появится, она все равно сможет ему отказать.

Когда в девять пришла Бетти присматривать за Диланом, Ровена отправилась к бассейну, убеждая себя, что, что бы Колин ни говорил, в этот раз она сможет удержаться от искушения. Но его не оказалось в кресле.

Несмотря на самоуговоры, сердце у нее упало. Конечно, он успел подумать и тоже решил, что всем будет лучше, если…

Она ахнула от того, что на талию опустились сильные руки. Колин наклонился так близко, что задевал дыханием ее ухо.

– В этот раз ты не столкнула меня в бассейн.

«А стоило бы».

– Колин…

– Меня никто не видел.

– Значит, все в порядке, если нас не поймают?

– Можешь дать мне другую причину этого не делать? Хотя бы одну.

Ровена открыла рот, чтобы перечислить длинный список причин. И ничего не вспомнила.

– Не можешь.

Как ее бесила его правота.

– Но только один раз, – сказала она, разворачиваясь. – Пусть даже мой отец уедет на месяц в Африку на сафари. Когда мы уйдем от бассейна, все кончено.

– Тогда не будем тратить время, – ответил Колин, взяв ее за руку и ведя в павильон.

Ровена отперла дверь, но вместо того, чтобы включить свет, она нашла в темной кухне свечи и спички. Электрический свет мог привлечь внимание, но свет свечей никто не заметит, и к тому же это было романтично.

Она зажгла свечу, поставила ее на кофейный столик, а потом открыла кедровый сундук, в котором хранились простыни и одеяла для складного дивана. Выбрав самые мягкие и плотные, она расстелила их на полу.

– Разве диван не раскладывается? – спросил Колин.

– Да, но он ужасно неудобный.

– Значит, ты уже такое проделывала? – весело уточнил он.

Ровена обернулась с усмешкой:

– Мои друзья называли это место любовным уголком.

В сиянии свеч Колин, одетый во все черное, выглядел сексуально, эффектно и даже немного опасно. Он сбросил ботинки и подошел к ней, на ходу расстегивая рубашку и пожирая Ровену взглядом.

– Что сегодня под твоей накидкой?

Вот тут придется объясняться.

– Только пообещай, что не будешь насмехаться.

Колин выгнул брови.

– План номер один был – прийти сюда, сказать тебе, что ничего не будет, и пойти домой. А если бы не вышло, я придумала план номер два.

– Какой?

– Сэкономить как можно больше времени и сразу перейти к самому вкусному. – Она ухватилась за подол накидки и стянула ее через голову. Звук, который издал Колин, обжигающее желание в его глазах, когда он понял, что на ней надето – вернее, не надето – под накидкой, воспламенили ее саму.

Колин выругался себе под нос.

– Это отвечает на мой следующий вопрос.

– Какой?

– Насколько далеко ты готова зайти.

– До конца.

Колин окинул ее взглядом:

– У тебя потрясающее тело.

– Попышнее, чем до рождения Дилана.

– Это мне и нравится. – Он протянул руку, обводя контуры сначала одной, потом другой груди. – Мне нравится, когда женщины выглядят как женщины, а не мальчики-подростки.

Это хорошо, подумала она. Потому что, если бы ему нравились мальчики-подростки, у них возникли бы проблемы.

Колин стянул рубашку и кинул ее на диван. Вот у кого тело потрясающее. Ровена скользнула ладонями по его широкой груди и сильным плечам. Она совершенно забыла про его шрамы, пока не задела пальцами спину и не ощутила неровную поверхность там, где зажили ожоги. Она была теплой и обманчиво мягкой.