Постельная дипломатия - Мишель Селмер

– Когда я там трогаю, больно? – спросила она.

Колин покачал головой:

– Приятно.

– А здесь? – Она потерла ладонью его ширинку, сжимая член сквозь ткань и ощущая, как он растет под прикосновением.

Колин закрыл глаза.

– Это тоже приятно.

Ровена расстегнула на нем брюки и столкнула их вниз. Колин отпихнул их ногой, наклонился и подразнил ее сосок языком, втягивая его в рот. Прошло столько времени с тех пор, как к ней прикасался мужчина, что он мог бы хрюкать ей в живот – и было бы эротично. Но это было намного лучше. Ровена задержала дыхание, пока Колин прокладывал дорожку поцелуев вниз по ее животу, и только думала: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

По ее опыту, мало мужчин любили делать куннилингус и еще меньше умели делать это хорошо. Вот если речь шла про минет, она еще не встречала мужчину, который сказал бы «нет, спасибо, не люблю». Поэтому, когда Колин опустился ниже, когда его пальцы раскрыли ее и язык стал собирать ее вкус, из ее изголодавшейся по сексу души вырвался крик «Да!». Только что она стояла, а в следующую секунду раскинулась на полу. И ей крайне повезло, потому что Колин делал это хорошо. Даже слишком хорошо. Удовольствие подкралось тихо и незаметно, как дикий зверь, охотящийся на жертву; а потом набросилось на нее, внезапно и жестоко, впиваясь когтями и зубами в кожу, мышцы и даже кости.

Когда она открыла глаза, Колин ухмылялся сверху вниз:

– Ты всегда так легко кончаешь?

– Я давно ни с кем не была, – задыхаясь, сказала она. – Ни с кем, кроме своей руки.

– Тогда мне надо сделать так, чтобы ожидание того стоило, – заявил Колин, устраиваясь у нее между бедер.

– Оно того стоило уже тогда, когда ты меня поцеловал в первый раз.

– Где ты держишь презервативы? – спросил он.

«Что?»

– Где я их держу? Ты шутишь, да?

– Разве похоже, что я шучу?

Похоже не было.

– Колин, здесь, в США, это обычно обязанность мужчины.

С совершенно недоуменным видом он ответил:

– А там, откуда я родом, контрацептивы обеспечивают женщины.

– Серьезно?

Уголки его губ растянула усмешка.

– Честно говоря, нет.

Он дотянулся до своих брюк и вытащил цепочку из полудюжины презервативов.

– Это было совершенно не смешно.

– Было, было, – засмеялся Колин. – Ты бы видела свое лицо.

Если бы не охватившее ее облегчение, Ровена бы ему врезала. Но вместо этого она перевернула его на спину и села верхом на бедра.

– Ты же знаешь, что я за это отыграюсь. Когда ты совсем не будешь этого ожидать.

Он совершенно не выглядел обеспокоенным.

– Иди сюда, – сказал он, притягивая ее к себе и пытаясь поцеловать.

А затем земля ушла из-под нее, и Ровена снова оказалась на спине, придавленная весом Колина. В ответ на ее попытки спихнуть его Колин перехватил ее запястья и прижал у нее над головой.

– Что ты делаешь?

Он явно предпочитал держать все под контролем.

Проблема была в том, что она тоже это любила.

– Мне нравится быть сверху, – заявила Ровена, пытаясь высвободиться.

– А мне нравится доминировать, – отозвался он, не отпуская.

Каждый из них пытался одержать верх, и в итоге объятия превратились в борьбу. С периодической игрой против правил – то щипки, то укусы. Ни один не хотел уступить, и в итоге они пришли к компромиссу и занялись сексом в кухне: Ровена прижималась спиной к твердой дверце холодильника и обхватывала ногами бедра Колина, который толкался в нее, сбивая на пол глупые магниты, висевшие на холодильнике десятилетиями. И хотя Колин отлично справлялся, Ровена не могла удержаться от того, чтобы не выдыхать время от времени указания: «поцелуй здесь», «потрогай там», «быстрее», «сильнее». Пока она не потеряла дар речи от удовольствия, пока мозг не отключился и верх не взяли примитивные инстинкты. И на этот раз, когда она рассыпалась в оргазме, Колин последовал за ней.

– Ого, – сказал Колин, тяжело дыша и роняя голову ей на плечо. – Ты всегда так командуешь?

– Я командую?

Колин поднял голову и посмотрел на нее с выражением «ну да, конечно». Ровена собралась возражать, но потом передумала.

– Ну ладно, может быть.

– Я уже говорил, что мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят?

Ей повезло.

– Я вот думаю, сможем мы пойти на второй раунд?

С насмешливым видом Колин ответил:

– Ты что, думала, что мы закончили?

– Я не была уверена. Но надеялась, что нет.

– Мы только начали, – с сексуальной ухмылкой сказал он. – И на этот раз я, может быть, даже дам тебе побыть сверху.

На следующий вечер, пока Ровена ждала Бетти, ей позвонила Кара и, вопреки ожиданиям Ровены, заявила:

– Отметь у себя в календаре последнюю неделю марта: ты летишь в Вашингтон.

– Да?

– Ну, я думаю, что ты не захочешь пропустить мою свадьбу!

– Вы с Максом назначили дату?! Поздравляю! Конечно, я хочу там быть.

Кара рассмеялась:

– Я не сомневалась, что ты не откажешься. Церемония, наверно, будет маленькой, но не стесняйся приходить не одна. На самом деле я на это даже надеюсь.

Первая мысль Ровены была, конечно, о Колине. Как будто это может случиться. Они провели вместе одну ночь, и теперь все кончено. И, несмотря на свое обещание, он так и не дал ей побыть сверху. Она всегда будет сожалеть об этом.

– Вообще-то у меня есть кое-кто на уме, – сказала Ровена.

– Правда? – восторженно ответила Кара. – Кто?

– Ну, он очень милый. У него рыжие, вьющиеся от природы волосы, карие глаза, рост полметра…

Кара засмеялась:

– Я надеялась на кого-нибудь постарше, но мы будем в восторге, если ты привезешь Дилана.

Они поболтали еще несколько минут, пока не пришла Бетти.

– Полагаю, это для тебя, – сказала она, вручая Ровене белый конверт. – Он был приклеен к входной двери.

Полная любопытства, Ровена разорвала конверт. Внутри был сложенный листок белой бумаги, на котором значилось два слова, написанные незнакомой рукой: «У бассейна».

Разве они не решили прошлой ночью, что это первый и последний раз? Что не стоит рисковать? По дороге к бассейну Ровена мысленно репетировала, как откажет Колину.

В павильоне было темно, но дверь оказалась открытой. Ровена осторожно вошла внутрь. На кофейном столе стояла свеча, на полу было расстелено одеяло, и на нем сидел Колин в одних только потертых джинсах. Ровена открыла рот и поняла, что все ее тщательно приготовленные объяснения забыты.