Великая огнестрельная революция - Виталий Пенской

Новая школа быстро завоевала признание и была принята на вооружение противниками французов – теми же испанцами и имперцами. Они же попытались найти действенное средство против предложенной французами схемы. Одним из первопроходцев стал испанский военачальник, «гран-капитан» Гонсало де Кордоба. Обжегшись в первых столкновениях с французами, он прежде всего попытался более активно, чем кто-либо до него, использовать аркебузиров для отражения атак французских жандармов и швейцарцев и в 1503 г. при Чериньоле сумел разбить, казалось, непобедимых до того в поле французов. И хотя внимательный наблюдатель обратил бы обязательно внимание на то обстоятельство, что успеху испанских аркебузиров в немалой степени способствовали ров и палисад перед их позициями, преодолеть которые не сумели ни жандармы, ни швейцарцы, тем не менее идея понравилась, и аркебузиры все активнее и активнее использовались на поле боя всеми воюющими сторонами, играя при этом все более важную роль. Военачальники, в особенности сражавшиеся под имперскими знаменами, активно экспериментировали, составляя разнообразные «коктейли» из пикинеров и аркебузиров, жандармов и артиллерии, пытаясь найти идеальную комбинацию и идеальный боевой порядок, дающие гарантированный успех. Так, в сражении при Черезоле в апреле 1544 г. мы видим интересный тактический прием – гасконцы и ландскнехты, стремясь разредить сомкнутую «баталию» неприятельских пикинеров, поставили во 2-ю шеренгу аркебузиров с приказом сделать залп непосредственно перед столкновением. И хотя ландскнехтам это не помогло, однако сама идея перемешать пикинеров и аркебузиров была весьма симптоматична.

Конечно, в начале XVI в. было еще рано говорить о закате классического «швейцарского» боевого порядка. Доминирование пикинеров на поле боя во многом обусловлено еще и тем, что М. Робертс назвал «катастрофическим падением огневой мощи пехоты»108. Как отмечал Г. Дельбрюк, несовершенство тогдашнего огнестрельного оружия не позволяло ему играть на полях сражений главную роль, и «…конечное решение все же еще дают крупные колонны пикинеров…»109. И на первый взгляд казалось, что пехотная пика надолго обеспечила себе господство на поле боя. Однако уже тогда, в 1-й четверти XVI в., прозвучал первый звонок, возвестивший о том, что век ее как «королевы поля боя» будет недолог. Да, огнестрельное оружие, и в особенности ручное, было еще несовершенно и не играло самостоятельной роли. М. Монтень в своих «Опытах» писал, что «…шпага, которую мы держим в руке, гораздо надежнее, чем пуля, вылетающая из пистолета, в котором столько различных частей – и порох, и кремень, и курок: откажись малейшая из них служить – и вам грозит смертельная опасность… Что касается огнестрельного оружия, то… если не считать грохота, поражающего уши, к которому теперь уже привыкли, то я считаю его малодейственным и надеюсь, что мы в скором времени от него откажемся»110.

Однако несмотря на столь пренебрежительное мнение, никто из полководцев того времени не собирался отказываться от использования огнестрельного оружия только потому, что оно было еще недостаточно надежно, скорострельно и не обладало достаточной меткостью стрельбы. Преимущества аркебузы перед луком и арбалетом были слишком очевидны – это и меньшие требования к физическим качествам стрелка, и меньшее время, необходимое для подготовки аркебузира, и, самое главное, – бóльшая эффективность. При меньшей скорострельности аркебуза и тем более мушкет обладали одним, но чрезвычайно важным достоинством – мощным останавливающим эффектом. Выпущенным из них пулям не могли противостоять прежние доспехи. Уже одно это обстоятельство в глазах военачальников того времени перевешивало все недостатки ручного огнестрельного оружия. В еще большей степени это относилось к артиллерии, которая явно превосходила прежние камнеметы по всем основным параметрам.

Рост числа аркебузиров, появление более мощных и эффективных мушкетов, совершенствование артиллерии – все это неизбежно вело к тому, что очень быстро классическая, если ее можно так назвать, ренессансная военная машина, основанная на взаимодействии тяжелой конницы, тяжелой же пехоты и артиллерии (стрелки в этой схеме играли незначительную роль), стала давать сбои. Опыт сражений 1-й четверти XVI в. наглядно демонстрировал, что лобовая атака что густых колонн пикинеров, что жандармов против укрепленных, оснащенных могущественной артиллерией и защищаемых стрелками позиций слишком опасна и ведет к огромным, бессмысленным потерям. Безусловно, на первый взгляд может показаться, что пикинеры главенствовали на поле боя. Если взять любое крупное сражение 1-го периода Итальянских войн, то мы видим, что каждый раз, что при Равенне и Новаре в 1513-м, что при Мариньяно в 1515-м или Бикокке в 1522 г. и даже при Павии в 1525 г., – каждый раз исход сражения решали все же действия сомкнутых колонн пикинеров. В результате может сложиться впечатление, что глубокие и массивные колонны пикинеров, будь то швейцарцы или ландскнехты, стали теперь основой боевого порядка. Однако представлявшие хорошую цель для неприятельской артиллерии и стрелков, вооруженных аркебузами и мушкетами, сплоченные массы пикинеров несли слишком большой урон. Расстроенная же «баталия» уже не могла использовать свое главное преимущество – таранный удар массы людей. Именно это стало причиной неудачи наступления классической швейцарской «баталии» 27 апреля 1522 г. в сражении при Бикокке. Бурно атаковавшие в своей излюбленной манере, горцы все-таки преодолели ценой больших потерь от огня вражеской артиллерии и аркебузиров пространство, отделявшее их от неприятельских ландскнехтов, но для того, чтобы опрокинуть врага, напора им уже не хватило.

Это же может быть отнесено и к коннице. Так, если неудачу французских жандармов в 1503 г. можно было списать на ров, то в 1524 г. под Сесией те же жандармы, пытавшиеся в одиночку рассеять преследовавших отходящую французскую армию имперских аркебузиров, были основательно последними потрепаны. В следующем году испанские мушкетеры и аркебузиры, по отзыву современника, сожалевшего о судьбе блестящего французского рыцарства, «бесславное стадо пехотинцев» (выделено нами. – П.В.)111, под Павией в беспорядочной стычке перестреляли французских gens d’armes, способствовав в немалой степени выигрышу этого сражения имперцами. Испанская конница, в свою очередь, потерпела жестокое поражение в 1512 г. под Равенной, когда, не выдержав прицельного огня французской артиллерии, попыталась атаковать неприятеля без поддержки собственной артиллерии и пехоты.

Одним словом, опыт показывал, с одной стороны, что баталии пикинеров, расстроенные огнем артиллерии и аркебузиров, были уязвимы для атак жандармов, которые сами по себе вряд ли отважились бы атаковать сомкнутые, ощетинившиеся пиками квадраты швейцарцев или ландскнехтов. Нет, конечно, теоретически жандармы могли проломить колонну тяжелой пехоты и устроить ее избиение, но только ценой больших собственных потерь. Но были ли они, наследники классического средневекового рыцарства, расходным материалом? Точно так же самостоятельные атаки жандармов были чреваты неудачей и большими потерями, которые в глазах тогдашних полководцев явно не оправдывали полученный результат, пусть даже и положительный. В общем, опыт сражений конца XV – начала XVI в. не мог не навести западноевропейских военачальников на мысль усовершенствовать прежнюю тактику таким образом, что в ней удачно сочетались бы сильные и слабые стороны 4 ставших основными родов войск – пикинеров, аркебузиров (сменивших прежних лучников и арбалетчиков), жандармов и артиллерии.