Моя прелестная девочка - Тэсс Даймонд

– Они всегда сходятся. Он вернется. Она примет его. Она всегда принимает его, что бы он ни сделал.

– А ты не хочешь, чтобы он вернулся в вашу жизнь, – сказала Грейс.

– А вы бы хотели бьющего женщин урода в вашей жизни? – Дороти смотрела испытующе, она плотно сжала губы, словно пыталась не дать вырваться наружу чувствам.

– Нет, не хотела бы.

– Если он когда-нибудь переключится с мамы на Джейми, я убью его, – пробормотала Дороти.

Джейми был ее сводным братом, одним из того немногого, что заставляло лицо Дороти просветлеть. У Грейс сложилось впечатление, что в основном именно она занималась воспитанием мальчика, ее мать была слишком пьяна, слишком забита или попросту слишком уставшей, чтобы следить за еще одним ребенком.

– Или же ты можешь позвонить в полицию? – предложила Грейс.

Дороти засмеялась, ее резкий прерывистый смех сказал все о том, как она смотрела на мир, как ее заставили на него смотреть.

– Копам наплевать на людей вроде нас, – сказала она.

– Это не так. Я коп. И ты мне небезразлична.

– Вы не настоящий коп, – усмехнулась Дороти. – Вы дорогой профайлер в дорогой одежде. Вы не арестовываете людей за то, что они бьют своих женщин.

– Иногда арестовываю. Раньше я работала над делами о домашнем насилии.

– Нельзя помочь тому, кто этого не хочет, – монотонно протянула Дороти, словно это была заученная фраза, которую она услышала где-то или прочитала. – Моя мама – свой злейший враг. Она влюблена. Такая любовь – когда тебя бьют – по-моему, это очень глупо.

– Ты уже помогаешь маме. Ты заботишься о Джейми. Ты продолжаешь ходить в школу, хотя, я знаю, тебе не хочется, потому что ты обещала ее закончить. Ты можешь обеспечить себе лучшую жизнь, Дороти.

Девочка снова фыркнула и заерзала в кресле, стараясь не встречаться с Грейс взглядом.

– Вы это знаете благодаря всяким профайлерским штукам?

– Я знаю это, потому что общалась с тобой, – сказала Грейс. – Потому что Шейла и я, мы верим в тебя. И потому, что очевидно, что ты не хочешь упустить возможности, которые даются тебе. Иначе ты бы не появлялась на консультациях.

– Не преувеличивайте. Я здесь только потому, что тут лучше, чем дома.

У Грейс укололо сердце. Дороти была такой умной девочкой. Иногда, смотря на нее, Грейс видела другого обозленного и горюющего подростка. Того, каким была она сама, когда покидала частную школу и начинала учебу в колледже, отвергнутая родителями, ищущая любого утешения и поддержки.

Но если у Грейс был достаток, были возможности, Дороти не имела ничего. Никого, кто бы оценил ее ум, никого, кто бы поддержал и приободрил, кто бы укрепил ее веру в себя.

Вот почему Грейс посвящала так много времени центру. Пускай она и была одинока, но была рождена в привилегированной среде, и все дороги были для нее открыты. Любая дверь в мире была распахнута перед ней, и она понимала, как это было ценно. Работа с детьми была для нее одним из способов отплатить за это. Потому что такие девочки, как Дороти, заслуживали те возможности, которые Грейс могла предоставить им.

– А где вы всему этому научились? – спросила Дороти тем томным голосом, каким говорят подростки, когда им действительно интересно, но они не хотят, чтобы это понял тот, кому они задают вопрос.

– Профайлингу? – спросила Грейс, завладевая ее любопытством.

– Ну да, это как, ну, чтение мыслей и все такое?

Грейс рассмеялась.

– Чтение мыслей? Хотелось бы! Это бы сильно упростило мою работу. Я получила степень бакалавра по психологии и криминологии, а затем магистра по психологии и в то же время писала докторскую по криминологии.

– Как много учебы. – Дороти покачала головой.

– Я всегда любила учиться. Между нами, я была ботаником.

На угрюмом лицо Дороти, обычно таком унылом и апатичном, появилась натянутая улыбка.

– В общем-то могу представить, – сказала она. – Готова поспорить, девочки вроде меня задирали вас.

Грейс не хотелось говорить Дороти, что в престижной частой школе, где год обучения стоил сто тысяч долларов, не было таких девочек, как она.

– Да, было несколько таких. Но я бы не смогла попасть на эту работу только лишь благодаря прилежной учебе, – объяснила Грейс. – Когда дело касается таких тонких областей, как, например, профайлинг или переговоры при захвате заложников, нужно иметь склонность к этому. Врожденную предрасположенность.

– Как вы поняли, что у вас она есть? – спросила Дороти.

Хотя обычно Грейс не решалась говорить о себе, это был первый раз, когда Дороти проявила живой интерес к чему-то, кроме возможности как можно раньше ускользнуть с консультации. Это дало Грейс искорку надежды: если девочка заинтересовалась профайлингом, то он может послужить поводом сблизиться с ней и приободрить ее.

Может быть, мечта отправить ее в колледж не была такой уж несбыточной.

– Профайлинг – это во многом умение подмечать детали и мелочи, которых не видят другие. Мы смотрим глубже, в сердца людей.

– То есть влезаете им в душу? – спросила скептично Дороги.

– Скорее им в голову, – сказала Грейс. – Посмотри на меня. Что ты видишь?

– Дорогая одежда, длинные волосы, вам нужно сделать маникюр.

Грейс пришлось сдержать улыбку, вызванную простотой этого подростка.

– Хорошо. Для начала неплохо. Но что это все говорит обо мне?

Дороти нахмурилась, задумавшись.

– Модная одежда означает, что вы, наверное, богаты, правильно? Может быть, вы не отстригаете волосы, потому что вы девушка, но на совсем не девчачьей работе. Так что это вроде как ваша фишка. Оставаться девушкой. Напоминать людям, что вы не просто одна из тех парней. И готова поспорить, некоторых это сбивает с толку, то, что вы такая красивая, но такая умная. Люди всегда думают, что красивые девушки глупые, как будто они не могут быть умными. А маникюр… У вас, вероятно, нет времени. Вы едва не опоздали сегодня, а вы никогда не опаздываете. Вы были заняты. Возможно, там у вас в ФБР. Убийство или вроде того?

Грейс была впечатлена, но не особенно удивлена. Дороти повидала многое, она умела выживать – ее жизнь в неблагополучной семье научила ее разбираться в людях для того, чтобы оставаться в безопасности и защищать младшего брата.

– Великолепно, Дороти. Во мне много девчачьего, и мне нравится ходить с длинными волосами, потому что так я чувствую себя женственно в сфере, где преобладают мужчины. Правоохранительные органы все еще остаются мужским клубом. Вот почему, как женщина, я хочу привлечь в эту сферу так много талантливых женщин, как только возможно. И я пропустила три сеанса маникюра и педикюра в прошлом месяце. Едва ли ты захочешь видеть мои ноги. Хуже, чем у варана.