Фрикономика. Экономист-хулиган и журналист-сорвиголова исследуют скрытые причины всего на свете - Стивен Д. Левитт

Кроме того, он, совершенно того не ожидая, смог провести отличный экономический эксперимент. С самых первых дней Фельдман вел тщательный учет своей деятельности. Сопоставляя суммы заработанных денег с количеством проданных бубликов, Фельдман мог с точностью до копейки оценить степень честности своих клиентов. Пытались ли они обокрасть его? И если да, то насколько компания, в которой происходили кражи бубликов, отличалась от компании, в которой краж не было? При каких условиях люди склонны воровать больше или меньше?

Как это часто бывает, случайное исследование Фельдмана позволило оценить форму обмана, давно интересовавшую аналитиков: преступность среди «белых воротничков». (Да, кражу бублика можно отнести к этой категории, невзирая на небольшую сумму украденного.) Конечно, может показаться смешным стремление исследовать такой сложный вопрос, как преступность среди менеджеров компаний, с помощью данных продавца бубликов. Однако часто небольшие и простые вопросы помогают решению проблем куда большего масштаба.

Несмотря на все внимание, которое уделяется компаниям-изгоям типа Enron, ученые знают относительно мало о специфических чертах преступности в среде «белых воротничков». Почему? Ответ прост: нехватка данных. Все примеры преступности в этой социальной группе, о которых мы слышим, представляют собой лишь минимальную часть преступлений «белых воротничков», участники которых были пойманы. Большинство жуликов ведут тихую и теоретически счастливую жизнь; крайне редко можно выявить сотрудников, обкрадывающих собственную компанию.

С уличной преступностью дела обстоят совершенно иным образом. Грабежи, кражи со взломом или убийства обычно фиксируются вне зависимости от того, был ли пойман преступник или нет. У уличных преступлений обычно есть жертва, которая чаще всего информирует о случившемся полицию. Полиция собирает данные, которые, в свою очередь, приводят к возникновению тысяч научных трудов, выходящих из-под пера криминалистов, социологов и экономистов. Однако в преступлениях, совершенных «белыми воротничками», часто не существует явной жертвы. Кого конкретно обокрали люди, управлявшие компанией Enron? И как можно измерить что-то, если вы не знаете, с кем это случается, как часто и в каких размерах?

Однако в случае Пола Фельдмана все было по-иному. В деле присутствовала явная жертва. Сам Пол Фельдман.

Когда он только начинал свой бизнес, то предполагал, что оплата будет производиться в 95 процентах случаев – примерно такие же результаты он получал, продавая бублики в своем офисе. Однако подобно тому, как уличная преступность значительно снижается на тех улицах, где припаркованы полицейские машины, уровень в 95 процентов был слишком завышен: само присутствие Фельдмана в офисе противодействовало воровству. Дело было не только в этом – люди, евшие бублики, лично знали человека, который их приносил, и у них были по отношению к нему определенные чувства (видимо, теплые). Большое количество психологических и экономических исследований показывает, что люди готовы платить различные суммы за один и тот же предмет в зависимости от того, от кого его получают. Экономист Ричард Талер в своем исследовании, проведенном в 1985 году и озаглавленном «Пиво на пляже», показал, что страдающий от жажды человек на пляже готов заплатить 2,65 доллара за банку пива в ближайшей гостинице, но лишь 1,50 – за банку такого же пива, купленную в неухоженном ларьке.

В условиях реального мира Фельдман на собственном опыте убедился в том, что реальный процент оказывается значительно ниже 95. Он начал считать компанию «честной», если показатель возврата денег в ней составлял выше 90 процентов. Уровень между 80 и 90 процентами считался «раздражающим, но терпимым». Если же показатель в той или иной компании составлял меньше 80 процентов, Фельдман вешал в ее столовой пугающее объявление такого рода:

«С начала года значительно выросли затраты на бублики, которые я поставляю в ваш офис. К сожалению, количество бубликов, пропадающих в этой компании без оплаты, также выросло. Это не может продолжаться. Я уверен, что вы не учите своих детей обманывать, так почему же делаете это сами?»

Поначалу Фельдман оставлял корзину для денег открытой, но частенько деньги таинственным образом испарялись из нее. Затем он попытался использовать для сбора денег банку из-под кофе со щелью, прорезанной в пластиковой крышке, однако это также оказалось слишком большим искушением. Дело закончилось небольшими фанерными ящиками с отверстиями на крышках. Фанерные ящики оказались отличным решением. Каждый год он пользовался примерно семью тысячами ящиков, при этом теряя вследствие краж всего один. Эта статистика является по-настоящему поразительной: люди, которые без зазрения совести крали до 10 процентов бубликов, почти никогда не осмеливались украсть фанерные ящики с деньгами – видимо, здесь проходила тонкая грань между тем, что считается в обществе воровством, а что – нет. С точки зрения Фельдмана, офисный сотрудник, съедающий бублик и не платящий за него, совершает преступление; однако с точки зрения самого офисного сотрудника это, может быть, выглядит совсем иначе. Это различие, по всей видимости, связано не с незначительной суммой, вовлеченной в процесс (каждый бублик Фельдмана, включая сыр, обходился всего в один доллар), а скорее с понятием «преступления». Тот же самый офисный сотрудник, который отказывается заплатить за бублик, может выпить лишний стакан содовой в ресторане самообслуживания, однако он не уйдет из ресторана, не заплатив.

Так о чем же нам могут сказать данные о продаже бубликов? В последние годы проявились две заслуживающие внимания тенденции в размере оплаты. Начиная с 1992 года доля оплаты бубликов долго и медленно снижалась. К лету 2001 года общий показатель возврата снизился примерно до 87 процентов. Однако сразу же после террористических актов 11 сентября того же года доля возврата подпрыгнула на два процента и с тех пор не снижалась (если вам кажется, что двухпроцентный прирост не является столь значимым, посмотрите на эти цифры по-другому – показатель неуплаты снизился с 13 до 11 процентов, что означает снижение показателя воровства на 15 процентов). Так как многие из клиентов Фельдмана работали в области национальной безопасности, то, возможно, этот эффект «11 сентября» каким-то образом связан с чувством патриотизма. Возможно, однако, что он был связан с общей тенденцией к усилению сострадания.

Данные также показывают, что в небольших компаниях работают более честные люди, чем в больших. Компания с количеством сотрудников, составляющим несколько десятков людей, обычно платит на три-пять процентов больше, чем компания с несколькими сотнями сотрудников. Это кажется противоречащим здравому смыслу. Казалось бы, в столовых крупных компаний находится больше людей, которые могут засвидетельствовать, бросите ли вы деньги за бублик в ящик или нет. Однако сравнение между крупными и мелкими компаниями отображает, в определенном смысле, ситуацию с уличной преступностью. В деревнях уровень преступности на душу населения обычно ниже, чем в городах. Во многом это связано с тем, что преступник в сельской местности чаще известен (следовательно, его проще поймать). Кроме того, в небольших сообществах имеются более важные социальные стимулы против преступлений – речь идет в основном о чувстве стыда.