Цена свободы - Сергей Семенов

И в Михея словно плеснули сил. Он вскочил и кинулся к Антону, врезался в него всем телом. Враг выматерился и упал на своего товарища, сшибая того с ног. А парень диким прыжком перескочил через поваленных противников и рванул к выходу.

Барак вмиг ожил, и людская масса взбудораженно зашумела и зашевелилась. Зэки спешно напяливали рванье, испуганные взгляды шарили по лицам товарищей. Со всех сторон посыпались вопросы:

– Что случилось-то?

– Почему звонят?

– Пожар, что ли? А чего тогда стреляют?

– Та-та-та-та-та, – снова застучал в ночи пулемет. Подбадривая его, слаженно залаяли со стороны площади автоматы. Звук колотился в стены, и в ночном воздухе над зоной летало гулкое эхо. В душной утробе барака еще воняло старой, прогнившей жизнью, а снаружи ломилось нечто новое, неизведанное. И словно ночным ветром из стылой темноты в распахнутые двери повеяло свободой.

– Говорят, дикари напали. Их там целая орда!

– Вот так свезло. Из огня да в полымя!

– Мужики, чего делать-то будем?

– Конвойных нету! – заорал кто-то. – Драпать надо отсюда!

Неожиданная новость взбудоражила заключенных. На толпу зэков будто опрокинули ушат ледяной воды, и многие стали протискиваться ко входу.

– Не дадут ведь! Положат всех. Перестреляют, как собак! – сыпалось с разных сторон. Но зрело что-то внутри барака, раздувалось. Словно вешняя вода наперла на плотину и давила, давила…

– Мужики, все равно нам тут подыхать! – пролетел над головами яростный крик. – Чего нам терять-то? Валим отсюда!

И прорвало. Люди метнулись к выходу, толкаясь и давя друг друга. Увлекаемый потоком, Михей устремился на улицу. Он ожесточенно греб локтями, стараясь не отставать от других. Леха рванул следом. Кто-то падал, летели отчаянные крики и мат. Смели входную дверь, и людская река хлынула в выстуженную темень. Парень с трудом вывалился из толпы, втянул ноздрями стылый ночной воздух. Орава зэков рассасывалась, и беглецы растворялись в темноте. В царящей катавасии обидчики, видимо, забыли про Михея и бросились спасать собственные шкуры. Только сейчас парень заметил на крыльце Рафика. Старик сидел на прогнившем бревне и улыбался.

– Подышать хоть перед смертью, – сказал дед и вдохнул полной грудью. А в воздухе уже разливался пьянящий запах воли.

– Куда, паскуды, – завопили справа, и с крайней вышки хлестнули длинной очередью. Пули ковырнули землю неподалеку от Михея, кто-то истошно заверещал. Парень крутанул головой, пытаясь отыскать Эстета. Сердце екнуло, нехорошее предчувствие шевельнулось в душе.

– Леха! – заорал Михей. Скользнул луч света, и парень мельком увидел поверженного товарища. Друг валялся в грязи, закрыв голову руками, а бегущие заключенные то и дело наступали на него. Яростно завопив, Миша врубился в толпу, расталкивая зэков локтями, выволок из людской гущи Эстета.

– Я уж думал, тебе кранты, – выпалил, задыхаясь. Друг в ответ нервно улыбнулся.

– Сам думал – затопчут. Кабаны, блин. Спасибо, Мишань, выручил.

– Рвем когти, потом трындеть будем! – крикнул тот. Некогда было болтать – судьба дала шанс на спасение, но счет шел на мгновения.

– ДИКАРИ! – завопил кто-то. С ближней вышки дали залп сразу несколько прожекторов, метя в дальний угол зоны. И Михей наконец увидел – там в заборе образовалась брешь, куда затекал поток лохматых существ.

Парень вспомнил рассказы Эстета про дикарей, шастающих вокруг Комсомольска. По словам сведущих зэков, их ударные отряды налетали внезапно, лихо устраивали погром и грабеж и так же резво растворялись в окрестных лесах. Местные «господа» с переменным успехом давали отпор врагу. До сегодняшнего дня.

И вот варвары решились идти на штурм.

– Бежим! – рявкнул Михей, увлекая опешившего товарища за собой. Из темноты выплыл соседний барак, и беглецы рванули к нему. Луч света хлестнул по лицу, ослепляя. Мишка, будто повинуясь неведомой команде, рухнул на землю, дернув за собой Леху. Смертоносный рой пуль прошел прямо над головой, не зацепил. Не теряя ни секунды, беглецы бросились вперед, нырнули за угол барака, и тут же в торец бревна ударила новая очередь. Брызнули щепки, и парни прижались друг к другу.

– Живой? – крикнул Михей.

– Вроде, – бросил товарищ, тряся головой. – Не знаю, надолго ли.

– Как повезет. Куда нам теперь?

– Нашел проводника, – буркнул Леха. – Кругом ограда с колючкой. Подкапываться, что ли, будем?

– Не ссы, прорвемся! – ободрил парень и осторожно выглянул из-за угла. Неподалеку рухнул прошитый шальной пулей заключенный. Под прикрытием темноты беглецы потрусили дальше. Где-то слева забрехал пулемет, но звук выстрелов вдруг заглушил рев сотен глоток. Такой громкий, что Михей невольно вздрогнул.

– Сколько же их там? – спросил запыхавшийся Эстет. Голос его дрожал.

Миша почувствовал, как в душу закрадываются сомнения. Не зря ли они затеяли опасную игру, повинуясь мимолетному желанию обрести свободу? Но иначе пришлось бы догнивать безвольным рабом-полутрупом и молиться о скорой смерти. Или ждать, пока сменится власть, и новые хозяева – дикари – поджарят всех заключенных на большом костре и сжуют, празднуя победу. Уж лучше подохнуть сейчас, от шальной пули или стрелы варвара, чем вот так.

Впереди фонарь щупал местность скользким лучом. «Прорваться, лишь бы прорваться!» – вертелось в голове у Михея. Парень махнул рукой Лехе, и друзья потрусили вдоль стены барака. Рывок, короткая перебежка – и снова на землю. А где-то позади разгорался бой. Долбили автоматы, отчаянно сыпались команды, яростно орали дикари. Эхо ревело и металось над разбуженной зоной. Во время новой перебежки слева метнулась неясная тень, и Эстет со всего маха влетел в кого-то массивного. Незнакомец зарычал и отшвырнул Леху. Товарищ охнул и тряпичной куклой полетел на землю.

– Ах ты, тварь! – прошипел Михей и бросил руку вперед, метя в темный силуэт. Воображение парня с ходу нарисовало фигуру дикаря, и он понимал, что в этой схватке победит тот, кто расторопнее. Мишка опередил врага, но удар пришелся вскользь и только растравил противника.

– Иии, дрянька! – заревела темнота до боли знакомым голосом. Нечеткий силуэт шевельнулся – и сильнейший удар в грудь вышиб из парня дух и швырнул на землю.

– Отбой, свои! – закричал поверженный Эстет, пытаясь остановить дерущихся. – Батя, это мы!

Михей лежал на земле, чувствуя, как боль разливается в области груди. Перед глазами плясали разноцветные искры. Сколько раз он уже получил за сегодняшние вечер и ночь? Парень хорошо помнил Батины кулаки – здоровенные и тяжелые, будто кувалды. И удар у бригадира – душу враз выбить может. Ну, вот и он отведал.

– Слава, стой, это мы, Леха с Мишкой, – затараторил Эстет, пытаясь подняться. – Там с тобой кто?