Камеристка - Мария Озерецковская

Эйнар занял предложенное место.

— Хочу предупредить: королева, она… очень необычная женщина.

— Да, я слышал, что Альвильда зарезала своего мужа, — протянул он, вертя в руках найденный на столе кинжал.

— К сожалению, не всё так просто… — Сирша потёрла переносицу, сосредоточенно нахмурившись. — Она его отравила.

— Не думаю, что метод убийства так уж важен. Другой вопрос, как ей удалось провернуть все так, чтобы её никто не заподозрил?

Девушка вздохнула.

— Боюсь, если я расскажу, ты мне не поверишь.

— Не попробуешь не узнаешь, — справедливо заметил он, откидываясь на спинку стула и приготовившись слушать.

— Ну что ж…

***

Сирша стояла на коленях у королевской кровати, на которой заливалась слезами её юная госпожа.

— Так больше не может продолжаться. С тех пор, как Гваэд захотел наследников, его похоть не знает границ!

Камеристку передёрнуло, стоило только представить старика-короля, склонившегося над этим белоснежным телом.

— Госпожа, — она сочувственно взяла Альву за руку и сжала её. — Что я могу сделать для вас? Что угодно…

Та подняла заплаканное лицо и посмотрела на девушку горящими глазами.

— Помоги мне убить его.

Сирша похолодела.

— Как…

Стражник у двери все ещё спал, и две девушки, закутанные в темные плащи, без труда пробрались мимо него.

Схватив сообщницу за руку, королева вела её в подвальную часть замка, туда, где располагались комнаты прислуги и кладовые. Закрывшись в каморке с кухонным скарбом, Альва пошарила за стеллажами и выудила оттуда пыльную книгу в неприметной серой обложке и пару свечей.

— Моя бабка была знахаркой, — зашептала она, зажигая свечи и на ощупь переворачивая страницы. — Отец её недолюбливал и запретил мне общаться с ней после смерти матери. Но ты меня знаешь: разве мне можно что-то запретить?

Королева села на огромный перевернутый котел и, положив раскрытую книгу себе на колени, ткнула пальцем в выцветшую страницу.

— Гляди!

Сирша наклонилась поближе. Написанные слова были ей совершенно непонятны, зато картинка не оставляла сомнений: склянка с нарисованным на ней черепом. Яд!

Девушка испуганно уставилась на госпожу:

— Но, если вы отравите короля, об этом сразу узнают! Яд легко опознать, и подозрения сразу падут на вас!

В ответ та коварно улыбнулась.

— Не беспокойся, дорогая. Моя бабка была знатоком своего дела. Поверь, этот яд никто не опознает… — она на мгновение задумалась, пристально изучая рецепт.

— Но! — не отрывая глаз от книги, Альва вдруг вскинула вверх указательный палец, и Сирша вздрогнула от неожиданности. — Мне понадобится твоя помощь. Зелье варится в течение недели, я не смогу постоянно его контролировать, не вызвав подозрений. Это ляжет на твои плечи.

Девушка было открыла рот, но королева её перебила:

— Не беспокойся, я расшифрую тебе рецепт. Можешь сказаться больной, и я освобожу тебя от обязанностей, а ты тем временем будешь здесь… Пол каменный, и у меня есть ключ — так что можно варить прямо в кладовой.

На том и порешили.

Всю неделю Сирша симулировала и лежала в кровати, пока прислуга не расходилась по делам. Стоило шуму в коридорах утихнуть, как она вскакивала и спешила в кладовую. Еженощно, сразу после посещёния покоев мужа, Альва приходила проверить, как идут приготовления, и хвалила свою подопечную. С каждым визитом её голубые глаза становились ярче, а улыбка — кровожаднее. Иногда она принималась водить над котлом руками и произносила заклинания на неизвестном Сирше языке. За эти семь дней девушка утвердилась в мысли, что её госпожа — по меньшей мере ворожея, если не настоящая ведьма. Но Альва все ещё была её спасительницей, и Сирша поклялась себе, что сохранит эту тайну.

К концу недели королева постучала в дверь кладовой гораздо раньше обычного времени. В руках она держала большое блюдо с персиками.

— Мы пропитаем ядом самые крупные, и сегодня вечером Гваэд съест один из них.

— А вдруг он заставит и вас попробовать плоды, — засомневалась Сирша.

Альва просто пожала плечами:

— Ну я же буду знать, которые из них отравлены.

Как королева и предполагала, муж и сегодня захотел видеть её в своих покоях: он уже был в летах и, когда речь шла о будущих наследниках, действительно беспокоился о времени.

Сирша была возле своей госпожи и помогала той одеваться на свидание. В этот раз Альва захотела надеть красное платье с глубоким декольте, расшитое золотом и драгоценными камнями. Государь любил, чтобы женщины, приходя провести с ним ночь, облачались в лучшие из своих нарядов.

Альва с отвращением смотрела, как камеристка застегивает на её шее золотое колье.

— Больше этого не повторится, — шептала она, будто в бреду. — Больше ни один мужчина не осквернит моего тела.

Сирша посмотрела в её глаза через зеркало и увидела там слёзы.

Король сидел на тахте, предвкушая очередную ночь ублажения своих желаний, когда Альва вошла в двери его покоев, облачённая в платье цвета крови. Он одарил её довольной улыбкой, поглаживая седую бороду, и похвалил самого себя за столь удачный выбор жены.

Вслед за девушкой слуги внесли в комнату поднос с фруктами и вином, как делали это каждый вечер, а затем пятясь удалились.

Гваэд похлопал себя по колену костлявой ладонью в приглашающем жесте, и блондинка покорно села на него. Король налил себе вина, даже не озаботившись, собирается ли его жена есть, и уставился в её декольте затуманенным взглядом.

Темная капля упала с бокала прямо на белую грудь девушки, и он наклонился, чтобы слизнуть её. Альва сдержала дрожь и притворно улыбнулась, поглаживая мужа по волосам.

— Не желает ли мой повелитель отведать сладких фруктов?

— Только если ты сама покормишь меня, — пробормотал король, не отрываясь от своего занятия.

Девушка взяла в руки крупный персик и поднесла его к лицу Гваэда.

— Самый лучший, ведь мой супруг достоин только такого.

Тот довольно ухмыльнулся и внимательно изучил протянутый фрукт.

— Действительно, выглядит аппетитно. Тебе стоит быть аккуратной, моя одежда не должна запачкаться, — предупредил он, наклоняясь к руке девушки и открывая рот.

Альва медленно поднесла персик к губам короля и подождала, пока тот откусит кусочек.

Сок потёк по её пальцам и Гваэд облизнулся, словно довольный кот.

— Поистине сочный, но, боюсь, не столь сладкий как тело моей жены.

Девушка почувствовала, как его рука с нанизанными на ней многочисленными перстнями ползёт вверх по её бедру.

Вдруг лицо короля побледнело, затем побагровело. Гваэд принялся хватать ртом воздух, его водянистые глаза закатились.

Персик выпал из рук девушки. Она мысленно досчитала до пяти, прежде чем закричать самым своим напуганным голосом:

— Помогите! Король задыхается!

Двери немедленно распахнулись, и стражники бросились к повелителю, оттеснив его молодую жену