От «Еврейского государства» Теодора Герцля к «Окончательному решению еврейской проблемы» - Израиль Колин

Тем не менее все сказанное мною не химера, не фантазия, а совершенно исполнимое дело оно только кажется чем-то туманным, даже беспомощным по своей грандиозности, но при правильной организации все может быть правильно осуществлено.

Эмиграция должна происходить по группам, составляющимся из членов родственных фамилий и друзей. Никого не следует стеснять или требовать, чтобы он участвовал в той, а не в другой группе. Покончивши все счеты со старыми пенатами, всякий может ехать, куда он хочет и когда хочет, ибо он едет на собственный счет и риск в том классе железной дороги и парохода, в каком удобно и угодно. Впрочем, легко может статься, что наши железнодорожные поезда и пароходы будут состоять из одного только класса. Такая продолжительная поездка благодаря имущественной разнице очень обременительна для бедных, так что если мы не можем поставить их в одинаковые условия, то по крайней мере постараемся оплачивать их поездки. Во всяком случае, одиноким никто не поедет. Уже задолго до выселения сговорятся друг с другом, как соединиться вместе и сообща переехать, так как при лучших даже условиях пройдет еще не один год, пока тронется эта массовая волна из различных классов. Ни для кого не тайна, что, за исключением богатых, почти все евреи не имеют никаких сношений с христианами. Во многих странах бывает даже так, что еврей предпочитает скорей быть окруженным лизоблюдами и бездельниками из евреев, только бы не знаться с христианами; так глубоко гетто положило между ними свою роковую грань.

Итак, в среднем классе к этому переселению будут готовиться и собираться очень долго и заботливо. Каждая местность образует свою группу, а в больших городах эти группы будут составляться по участкам, причем члены одной группы, как я уже говорил, могут свободно переходить в другую, так как деление по участкам не есть нечто обязательное. Я, собственно, рекомендую подобное деление исключительно с той целью, чтобы легче могли составляться группы и уезжающие, видя себя как бы у себя дома, окруженными знакомыми всё лицами, не чувствовали особой тоски или грусти. Но всякий, повторяю я, свободен и может ехать, куда ему угодно и как угодно, или приписаться в какую угодно группу. Условия, разделенные на классы, для всех одинаковы. Когда же соберется достаточное число уезжающих, Общество им тотчас даст отдельный поезд и пароход и затем позаботится о том, чтобы для бедных были приготовлены специальные квартиры; впоследствии же к услугам переселяющихся свободными предпринимателями будут открыты гостиницы, в которых они смогут удовлетворить все свои потребности. Впрочем, почти все будут иметь свои дома заранее построенными и приготовленными, так что прямо со старого пепелища смогут переехать во вновь построенные дома.

Что же касается наших интеллигентов, то им объяснять наши чаяния и надежды нет надобности. Всякий из них, кому знакомо национальное чувство, всякий, кто задумывался над нашей участью, отлично понимает и знает свое место в общем плане работ, отлично знает, чем способствовать осуществлению и процветанию их. Особенно же я позволяю себе возлагать надежды на наше духовенство.

В каждой группе должен непременно быть раввин, вокруг которого и собираются лица, желающие переселиться. Хотя группировка, как я уже говорил раньше, совершенно произвольна и составляется по собственному желанию, тем не менее, однако, групп может быть столько, сколько всех раввинов, которые, познакомившись с сущностью дела, станут потом другим проповедовать идею переселения, для чего не нужно специально устраивать собраний, в которых бы больше болтали, чем дело делали, а всякий раз во время богослужений раввин пусть знакомит всю паству с целями нашего дела, и пусть вера наших отцов опять соединит нас воедино, как соединяла нас во все времена наших странствий, ибо только благодаря ей мы знаем друг друга, несмотря на то что давным-давно уже безвозвратно переняли языки тех национальностей, у которых мы нашли приют. Итак, раввины, получая своевременно сведения от Общества и Союза, будут об этом оповещать свою паству и делиться полученными сведениями.

Когда отдельная группа уже образовалась, члены ее выбирают из своей среды доверенных лиц, которые составляют небольшую комиссию под председательством раввина. Здесь обсуждаются все вопросы с практической стороны и твердо устанавливаются потребности каждой группы. Благодаря этим группам быстро разрастутся богоугодные и благотворительные учреждения, которые «в новосёле» будут основаны на тех же началах, на каких они существовали на «старосёле». Поэтому, на мой взгляд, следует не продавать имеющиеся благотворительные учреждения, а прямо передать во владение нуждающимся из христиан покидаемых городов. Общество примет это во внимание при разделении земельных территорий и, уступив безвозмездно землю для постройки, предоставит всякие другие льготы и облегчения.

Но так как наша теперешняя частная благотворительность сравнительно с теми средствами, которые она тратит, приносит очень мало пользы, а скорее даже вредит, то для блага всего человечества да позволено будет произвести опыт, когда будут основываться новые благотворительные учреждения, а именно, объединив их, выработать особую систему. Конечно, в старых странах, где все ведется по одному образцу спокон веков, очень трудно ввести что-нибудь новое, но в новой стране это не так трудно сделать; и все может быть создано на основании новейших требований и данных политической и социальной наук. Мы особенно должны интересоваться этим вопросом, так как у нас очень много нищих и бедных которых главным образом создает наша теперешняя благотворительность. Слабея мало-помалу в борьбе за существование, более малодушные падают, сраженные неумолимой судьбой, и пополняют ряды пролетариата, привлеченные туманными подачками богача, польза которых очень и очень сомнительна. Союз наш, конечно, приложит все старания и позаботится о том, чтобы пересоздать наш народ; и в этом ему охотно помогут все заинтересованные в этом деле.

Для тех, кто мог бы быть полезным, но нищенствует, будет создано обширное поле деятельности, и у кого только доброе и благое желание трудиться, тот найдет применение своему труду. Нищие не будут терпимы. Кто будет лениться и не захочет на свободе работать, того попросят в рабочий дом. Что же касается стариков, то они не будут помещены в богадельни, которые для них являются позорной тюрьмой, а не благотворительным учреждением. И действительно, богадельни – это самое ужасное зло, которое оставила нам в наследие благотворительность. Там старик страдает, чувствуя себя заживо похороненным, и желает себе действительной смерти. Мы должны постараться как можно дольше оставить их в приятном неведении и не давать им чувствовать, что они отжили свой век. Кто не способен к физическому труду, тому надо дать легкую службу. Что делать? Надо стремиться к тому, чтобы вместе с исчезновением этого слабого и вымирающего поколения были покончены все счеты с прошлым, но пока они имеются, с ними, конечно, приходится считаться, но зато следует позаботиться о подрастающем поколении и постараться, чтобы оно воспитывалось иначе уже в духе свободы и ради свободы.