Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 2. Альма - Сергей Ченнык

Но! Вспомним, Меншиков прекрасно знал, что в глубь полуострова союзники не сунутся. Это для них гибельно. И это сотни раз можно найти почти во всех воспоминаниях генералов, офицеров и солдат английской и французской армий. Значит, если встретить лобовой удар противника невозможно, оставалось не подставиться под него и попытаться поставить неприятеля в невыгодное положение.

Лучшее, что можно было предпринять, так это нависнуть над левым флангом союзных войск, создавая для них угрозу оказаться прижатыми к берегу. Значит, позиция должна быть фланговой. Это и Мольтке, и Обручев, и многие другие…

Но мы-то рассуждаем в тиши кабинетов. В теории. Спустя годы. А что же было на деле?

А на деле Альминская позиция в меншиковском исполнении почти полностью соответствовала фланговой идее. По сути дела, это пример классической позиции, обеспечивавшей при благоприятном исходе длительную оборону, а при неблагоприятном — отход с сохранением войск и угрозы для неприятеля. Всё как у Мольтке: «… Главное условие, которому должна удовлетворять фланговая позиция, заключается в том, чтобы фронт ее был параллельным, а путь отступления перпендикулярным к неприятельской операционной линии по крайней мере хотя бы приблизительно. Фронт должен быть сильным, так как должен выдержать атаку превосходящих сил противника; с другой стороны, он не должен нас стеснять в случае нашего перехода в наступление. Редко местность удовлетворяет обоим условиям; поэтому необходимы фортификационные сооружения, применяемые к местности… Неприступная фланговая позиция, находящаяся на вражеской операционной линии, воспрепятствовала бы всякому дальнейшему наступлению противника…».

Именно так военные специалисты XIX в. рассматривают оборону Меншикова — как классическую позицию с укрепленными флангами и, соответственно, действия союзных войск — как атаку позиции с естественно укрепленными флангами. И, как говорит сухая теория, всякой фланговой позицией надо пользоваться как самой удобной.

Последовавший после неудачного сражения отход русской армии к Бахчисараю с сохранением возможности воздействия на фланг англо-франко-турецкого контингента полностью соответствует теории Мольтке..

Неизвестно, насколько идеи прусского военного классика были знакомы Меншикову, но то, что Мольтке, посетив в 1857 г. Россию, использовал опыт Крымской войны и, что интересно, Альминского сражения в разработке своей теории искусства войны — это факт. Таким образом, для А.С. Меншикова сражение на подготовленной позиции у Альмы было реальным шансом выиграть не только сражение, но и кампанию в целом в отличие от призрачного шанса победы в морском сражении.

Правильность решения Меншикова не вызывает особых сомнений: ввиду явного численного превосходства противника сделать ставку на оборону, выигрывая время, необходимое для подхода подкреплений, и изматывая противника, постепенно наращивать собственные силы.

Конечно, Меншиков рисковал. Но предвидение не обмануло его, и мы знаем, что за три дня до сражения он уже не сомневался, что оно состоится именно на Альминской позиции, так как союзники в этой ситуации оказывались связанными важным для них географическим объектом, которым являлся Севастополь. Они вынуждались ввязаться в бой на любых условиях. Победить мог тот, кому удастся эти условия навязать в своей редакции.

Грамотный военный Меншиков понимал — занимать оборону с опорой фланга на побережье без поддержки собственного флота невозможно. Огонь корабельной артиллерии не даст возможности удержаться там пехоте. Но и союзники смертельно рисковали, обходя его правый фланг, удаляясь от морского побережья, при этом лишаясь поддержки флота, растягивая фронт, удлиняя коммуникации и не имея возможности противодействовать многочисленной кавалерии русских, располагая одной лишь Легкой бригадой неполного состава. И вот тут мы, наконец, обнаруживаем краеугольный камень замысла русского главнокомандующего, его зловещий смысл. В такой ситуации целесообразно было оставить союзникам простреливаемый коридор вдоль моря, который они если и рискнут преодолевать, то только ценой больших потерь, а эффективность поддержки с моря будет сведена к минимуму. Ширина этого коридора определялась не столько метрами, сколько техническими характеристиками полевых орудий русской армии и, соответственно, не должна была превышать максимальной дальности стрельбы артиллерии.

Давайте послушаем генерала М.И. Богдановича. Даваемая им характеристика позиции говорит о многом. Без особых усилий мы можем при некотором напряжении ума прочитать, что позиция русских не примыкала к морю, не была доступна по крайней мере прицельному огню корабельной артиллерии союзников. То есть у военного теоретика и историка есть все то, что упорно не замечают современные исследователи. По сути дела, он профессионально сокрушает все те мифы и легенды, сочиненные уже после сражения с единственной целью — оправдаться.

Позиция Великого Князя Михаила Николаевича егерского полка. Остатки позиции батарейной №1 батареи 16-й артиллерийской бригады. За ними — склоны Курганной высоты. За склонами во время сражения находились Владимирский пехотный и Углицкий егерский полк. Фото из альбома полковника В.Н. Клембовского «Виды полей сражений Крымской кампании» (СПб. 1904 г.).

«Левый фланг нашей позиции находился на высоте против селения Алматамак, а правый — на высокой горе, у дороги, ведущей от Тарханларского трактира к реке Каче; на оконечности правого фланга стояли казаки. Эта позиция представляла важные выгоды: во-первых, господство над правым берегом реки; во-вторых, удобство обозревать впереди лежащую местность, что не позволяло неприятелю делать какие-либо скрытые движения, тогда как он мог видеть только нашу первую линию, прочие же войска были от него скрыты и могли быть обозреваемы только с марсов его кораблей, и, наконец, в-третьих, мы были заслонены от неприятельского флота высоким морским берегом, что препятствовало неприятелю вредить нам с моря прицельными выстрелами, а навесная стрельба могла быть производима им только наудачу.[13] Невыгоды же нашей позиции состояли, во-первых, в ее растянутости почти на семь верст, что отчасти вознаграждалось недоступностью левого крыла ее, где для обороны достаточно было небольшого числа войск, и во-вторых, в прикрытии, которое неприятель мог приобрести, заняв на правом берегу Алмы селения с их садами и оградами. Эту невыгоду легко было устранить, разрушив ограды и вырубив сады и виноградники, но наши частные начальники не имели на то разрешения и, боясь навлечь на себя ответственность в разорении мирных жителей, запрещали рубить даже ракитник у садовых оград, чтобы не подать повода к истреблению фруктовых деревьев. Впоследствии войска наций, кичащихся своим просвещением, не выказали такого снисхождения к туземцам и не щадили нисколько их имуществ».