Чево - Олеся Мовсина

— Но может, именно сегодня вашему начальнику…

И тут они услышали наждачный бас бога из машины:

— Эмма, пропустите его ко мне.

Так вот как выглядят заслуженные инженеры-баллистики! С жадностью первого полета Марк ворвался к нему в кабинет.

— Давайте сюда вашу пиццу, смотрите, что вам нужно, да и проваливайте поскорей, — примерно в таких выражениях приветствовал его хозяин. — Сказал бы я вам, что не там ищете, да, видимо, вы и так это уже увидели.

Марк проводил глазами пиццу до мусорного ведра и кивнул. Если этот человек владеет тайнами великого Шифра, значит, либо он очень хитрый профессионал, либо ставленник Дома на поляне. И Марк отважился на весьма рискованный шаг: он молча протянул незнакомому человеку, иностранцу, возможно, врагу, оранжевый теннисный мячик. В переводе на человеческий язык это, скорее всего, означало: «Тогда где? Помогите».

Заслуженный Инженер-баллистик усмехнулся, аккуратно взял мячик и, не глядя, подбросил его до потолка, но ловить не стал, и маленькое солнышко звонко застучало по крышке стола, потом перебралось на пол и затихло где-то в углу[2].

Марк чрезвычайно нервно поклонился и машинально отмахнулся уже из приемной:

— Если что, наши обеды всё равно самые горячие в городе, — и пустился по лестнице вниз, проклиная себя за неосторожность.

Едва Адамович и Кисса отскребли совковой лопатой печальные Жучкины останки, как увидели Ладу, спешащую к ним со всех своих толстеньких ног:

— Вы знаете, мне позвонил по телефону какой-то дядечка с приятным голосом и сказал, что, дескать, настал мой черед быть волшебным помощником. Я в недоумении выглядываю в окно и вижу, как вы ползаете по проезжей части на четвереньках. Что произошло? Где Евовичь? Где Жучка?

— Жучка — здесь, — заговорщицки прошептала Кисса, стараясь как можно меньше травмировать страдающую Адамовичеву душу. — Евовичь в плену, а мы ищем тово-не-знаю-чево, но пока только теряем, а не находим.

Лада мгновенно ужаснулась, но не позволила себе впадать в истерику:

— Мы что-нибудь придумаем. Идемте к норальным Мормам!

— Кого? — проявил себя Адамович из пелены слезного дождя.

— Они живут в подвале нашего дома и знают всё на свете. Вообще-то семейство норальных предпочитает селиться в норах, но эти почему-то решили городиться в сыром подвале девятиэтажки, говорят, так — ближе к народу. Вот они и посоветуют нам, что дальше делать, раз они такие мудрые.

Норальные Мормы как раз попивали чай с шоколадкой и обсуждали текст нового законопроекта, принятого на днях государственной дамой. Адамович не успел сосчитать, сколько именно этих Морм сидело за столом, кажется, много. Лада пошепталась с одной из них, видимо, самой норальной и мудрой, и кивнула ему, дабы он начал свой рассказ. Но тут приступ слез снова преступил все границы, Адамович начал захлебываться, давиться, кашлять, икать и наконец вовсе упал в обморок от горя, прижимая к груди Жучкины останки, завернутые в клетчатый носовой платок. Пришлось Киссе пересказывать все то, что уже известно читателю.

— Ну, тово-не-знаю-чево мы и сами не знаем, — загадочно проговорила старшая Морма (Киссе показалось даже, что она при этом улыбнулась). — А вот Жучку оживить попробуем. Коллеги, каково будет ваше мнение? Что посоветуем господам?

— Может быть, третий том Гоголя? — предположила серая Морма, стряхивая с морды шоколадные крошки.

— Вы имеете в виду Контрастные Души?

Старшая порылась в каком-то каталоге, потом быстро нащелкала коготками на клавиатуре компьютера какой-то текст и погрузила свой длинный нос прямо в экран.

— Ага, ага… Лада, — обратилась она наконец, — вы ведь, уважаемая, где служить изволите?

— В Союзе банных работников имени Бабая, — слегка смутилась Лада.

— Неужели вы ничего не слышали о такой услуге вашего предприятия, как Контрастные Души? Сначала в кран подается мертвая вода, потом живая, потом опять мертвая и — снова живая. При помощи таких полосканий не то что Жучку — самого Лазаря воскресить можно. Только вот, — старшая Морма слегка призадумалась, — только сначала ей нужно придать правильную форму.

Все как-то стыдливо покосились на клетчатый носовой платок в руке обморочного Адамовича.

Тут морма-альбинос протянула лапу к Старшей и взяла у нее слово:

Норальные Мормы как раз попивали чай с шоколадкой…

— Скорее всего, вам придется сначала пойти на ЗФМ, завод футбольных мячей, и там попросить, чтобы Жучку попросту надули.

— Надули? — в один голос вспыхнули Кисса и Лада, а Адамович стал тихо приходить в себя.

— Но, коллега, вы забываете, что посторонним лицам вход на завод запрещен! Если не сказать больше — воспрещен!

— Ничего, мы дадим им слово, волшебное слово, — и она засверкала лукаво своими красными-прекрасными глазами.

Адамовича до завода вели под руки: такая на него навалилась депрессия и апатия и проще говоря — пофигизм, что даже Жучкин полуфабрикат пришлось временно понести кому-то другому.

— Если так дело пойдет, то и его самого придется засовывать под контрастные души, — попыталась пошутить Кисса, но серьезная Лада взглянула на нее с упреком.

На проходной завода сидел молодой контрразведчик Ворошиловский, переодетый и загримированный под старого хрыча вахтера, и никого не пускал.

— Простите, но нам нужно срочно увидеть начсмены Яромира Кашицу, — пролепетала отважная обычно Кисса (этой фразе научили ее норальные Мормы).

— Кашица — в отпуске, — ответил вахтер, недоверчиво глядя.

— Какая жалость, а нас просили передать ему вот это, — и Лада показала переодетому патриоту маленький пузырек, подарок всё тех же мудрых Морм.

(Надеюсь, читатель уже догадался, что все три фразы были не иным чем, как паролем, специальным ключиком для входа на завод.)

Всё еще хмуро поглядывая на странную троицу, страж порядка позвонил по местному телефону и промычал в трубку (не берусь передать дословно, но как-то так):

— Пвайронурлыамко.